Подпольщик (Глушков) - страница 2

Несмотря на преклонные годы, бабушка Аграфена сохранила ясный ум, хорошую память и завидный оптимизм. Притом что никакой родни на сегодняшний день у нее не осталось: муж, Афанасий Павлович, умер пятнадцать лет назад, а детей у них не было. И жила теперь Матвеевна на белом свете одна — одинешенька в такой глуши, куда даже автобусы не ходили. Да еще и рядом с малоприятными личностями, вселившимися в заброшенные соседние дома — не то цыганами, не то нелегальными иммигрантами с юга. Правда, по ее словам, соседи не обижали, напротив — проявляли к ней уважение, привозили из ближайшей деревни Кучанихи продукты и иногда помогали по хозяйству.

Перед объективом камеры хозяйка не тушевалась — сказывался, видать, немалый артистический опыт. И петь с годами вовсе не разучилась. Голос ее, конечно, был не таким сильным, как в золотые годы, но звучал по — прежнему мелодично и звонко. Спев на камеру десяток народных песен, половину из которых я вообще впервые слышал, Матвеевна взялась отвечать на мои вопросы. И отвечала так задушевно, что я и не заметил, как наше интервью превратилось в обычный человеческий разговор обо всем на свете, в ходе которого мне и было предложено выпить, а также отобедать. Увы, но я имел право согласиться лишь на второе, хотя для первого атмосфера тоже благоприятствовала.

— А вы сами — то любите петь, Василий Кузьмич? — осведомилась хозяйка, выкладывая мне в миску из пышущего паром котелка горячие картофелины.

— Люблю, да только, к несчастью, не умею, — признался я. — Как говорят, медведь в детстве на ухо наступил. Хотя в моем случае правильнее сказать не «наступил», а «хорошенько потоптался».

— Быть такого не может! — усомнилась Матвеевна. — Да чтоб культурный человек из города — и был далек от музыки?.. Не верю! А ну — ка, спойте что — нибудь!

— Да полноте, Аграфена Матвеевна. Не заставляйте меня оскорблять ваш тонкий слух, — засмущался я. — Кот, которого тянут за хвост, и тот вопит музыкальнее, чем я пою.

— Нет — нет, я все — таки настаиваю! — уперлась старушка. — Раз уж отказались со мной выпить, значит, хотя бы споем дуэтом. Не обязательно народную песню — я ведь и эстрадные в свое время пела. «Листья желтые над городом кружатся» — знаете такую?

— Да кто же из моего поколения ее не знает!

— Вот и славно! Короче, вы начинайте, а я подхвачу, ладно?

— Хорошо, уговорили, — махнул я рукой. И, прокашлявшись, запел вполголоса: — Не прожить нам в мире этом, не прожить нам в мире этом без потерь, без потерь…

Однако я не успел добраться даже до припева. Внезапно что — то долбануло снизу в дощатый пол. Да с такой силой, что я аж подпрыгнул. Вместе со стулом, столом и прочей нехитрой кухонной мебелью. В шкафу зазвенела посуда, с вешалки в углу сорвалась поношенная телогрейка, а у допотопного холодильника «Бирюса» открылась дверца. Стоящая рядом со мной камера на штативе тоже покачнулась. Но я, к счастью, успел ее удержать и не позволил грохнуться на пол.