Ольга напряженно думала. Вся эта клоунада в Омске ее порядком достала. Вот опять: «Двое неизвестных, назвавшихся Ольгой Ястребовой и Арсением Годилиным, ворвались ночью в зоопарк, под песни Надежды Бабкиной спилили замок с клетки медведя и с криком «свободу русским» скрылись в неизвестном направлении…» Некто продолжал свои нелепые выходки раз за разом, и, похоже, ей одной есть до этого дело. Годилин был чем–то встревожен в последнее время, встречался с кем–то, что–то явно его беспокоило. Пару раз Ольга видела даже, как он посещал церковь — странно для атеиста…
Омск… Ольга задумалась. Теперь уже немногое связывало ее с этим городом. Когда–то давно она пряталась там от своих, только ей одной известных проблем, которые она бы не хотела озвучивать никому, вышла замуж, чтобы сменить фамилию… Мужа Петю она не любила и детей от него не завела. Прожив с ним пару лет, Ольга уехала в Москву, развелась, однако фамилию Ястребова оставила. Сколько времени прошло, ведь у Петра уже большой ребенок и новая жена. Алина, кажется.
Омск. Бывший муж да пара знакомых. Она там никогда особо не светилась. Ни с кем не ссорилась. Ну ругалась иногда с наглыми неформалами, что приходили к девчонке из соседней квартиры и мешали спать своми воплями и ночными концертами. Мелочи. Все это в прошлом, да и зачем неформалам… Погодите–ка! Ольга стукнула бумажным стакалом по подносу. Ведь был там один среди них… Нерусский какой–то, то ли финн, то ли болгарин, то ли еврей… Этот, как его, Йожин с бажин, блин. Войцехович! Точно. Все какие–то антирусские акции проводил и патриотов не любил… А уж православных ненавидел лютой ненавистью. Ну дак клоун ведь. Столько лет прошло, все уже давно вышли из возраста детских игр… Да нет, Ольга помотала головой сама себе, не он. Он уже мужик взрослый теперь, не мальчишка, чтобы в гамбургеры гадить…
Ольга ехала по центру, и все это время перед ней тащился какой–то дачник на «Москвиче». Она опаздывала, злилась. Мысли роем крутились в голове. «Убью, козел!» — в бешенстве подумала она, но, подняв голову, вдруг улыбнулась и перестала злиться. На заднем окне «Москвича» была наклейка с надписью «Иисус любит тебя». Ей даже как–то стыдно стало за свои мысли. В хорошем настроении Ольга приехала к офису. Вторая половина рабочего дня пролетела незаметно. Собираясь домой, уже на стоянке Ольга вдруг увидела, что разнесчастный «Москвич» стоит тут же, рядом с ее серебристой «Приорой». Она воровато огляделась и, сама себя не понимая, отодрала наклейку от его заднего стекла и сунула в карман плаща. Сев в машину, она достала телефон, завибрировавший в сумочке.