Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (Сименон) - страница 199

– Он дарил вам драгоценности?

– Шесть месяцев назад он купил мне серьги, а совсем недавно – вот это кольцо.

Она носила его на пальце.

– Он был слишком добрым, слишком чувствительным. Он нуждался в поддержке. Что бы вы там ни думали, но я была для него прежде всего другом, единственным другом.

– Ему случалось приходить сюда?

– Никогда! Из-за консьержки и соседей. Иначе о нас принялся бы судачить весь квартал.

– Вы видели его в понедельник?

– Около часа.

– Когда это было?

– Сразу после обеда, во второй половине дня. Затем мне надо было сделать кое-какие покупки.

– Вы знали, где он будет в это время находиться?

– Я назначила ему встречу.

– По телефону?

– Нет. Я ему никогда не звонила. Мы договорились во время нашего предыдущего свидания.

– Где вы обычно встречались?

– Почти всегда – в нашем маленьком кафе. Иногда на углу улицы Сен-Мартен и Больших бульваров.

– Он отличался пунктуальностью?

– Да, Луи никогда не опаздывал. В понедельник было холодно, стоял туман. А у меня слабое горло. Поэтому мы пошли в кино.

– На бульвар Бон-Нувель.

– Вы и это знаете?

– В котором часу вы расстались?

– Около четырех часов. За полчаса до его смерти, если газеты указали правильное время.

– Вы не знаете, возможно, у него была назначена встреча?

– Он ничего мне об этом не сказал.

– Он не рассказывал вам о приятелях, о людях, которых посещал?

Она покачала головой и посмотрела на застекленный буфет в столовой.

– Вы позволите предложить вам выпить? Правда, у меня только вермут. Он стоит уже давно, потому что сама я не пью.

Мегрэ согласился из вежливости, чтобы сделать ей приятное; на дне бутылки плавал осадок: должно быть, вермут не трогали со дня похорон погибшего полицейского.

– Когда я прочитала заметку в газете, чуть было не отправилась на набережную Орфевр. Муж часто рассказывал мне о знаменитом комиссаре Мегрэ. Я вас сразу же узнала, потому что неоднократно видела вашу фотографию.

– Луи не говорил о том, что хочет развестись? Не предлагал вам пожениться?

– Он слишком боялся своей жены.

– А дочери?

– Дочь он очень любил. Луи был готов ради нее на все. Между тем мне показалось, что в последнее время он разочарован.

– Чем?

– Это всего лишь мое впечатление. Он часто грустил.

Мадам Машер тоже не выглядела веселой; ее голос звучал монотонно и был лишен каких-либо интонаций. Интересно, это она наводила порядок в комнате на улице Ангулем?

Он не мог себе представить, как она раздевается перед месье Луи, ложится с ним в постель… Он не мог представить ее не то что голой, но даже в чулках и бюстгальтере. Мегрэ значительно лучше представлял их сидящими за столиком в маленьком кафе, о котором рассказала мадам Машер, в приятном полумраке, тихо беседующими друг с другом.