Он снова увидел фигуру человека, но уверенности в этом было уже меньше – настолько этот силуэт был неподвижен и похож на один из тех камней, которые напоминают человеческие очертания.
Пройдя еще немного вперед, комиссар почувствовал, что под ногами плещется вода, а моряком он явно не был.
Он невольно ускорил шаг.
И наконец добрался до скалы, где стоял человек. Он возвышался в метре над ним. Их разделяли каких-то десять-пятнадцать шагов.
Напрочь забыв о револьвере, Мегрэ на цыпочках подобрался к застывшей фигуре, насколько это позволяла почва под ногами, задев ногой несколько камней, которые упали вниз, смешавшись с шумом отлива.
Затем, не готовясь, комиссар решительно прыгнул на стоявшего человека, обхватил согнутой рукой его шею и опрокинул назад.
Оба мужчины чуть не соскользнули с камня, когда на него обрушилась волна, более высокая, чем остальные. Этого не произошло по чистой случайности.
В девяти случаях из десяти это могло закончиться очень плохо.
Мужчина, не видевший, кто на него напал, пытался вывернуться из рук, словно угорь. Голова его была зажата, и он извивался всем телом с поразительной гибкостью, которая в этой обстановке казалась прямо-таки нечеловеческой.
Мегрэ вовсе не собирался его душить. Он просто хотел его обездвижить, опираясь ногой на последнюю сваю. Эта нога удерживала их обоих.
Сопротивление противника длилось недолго. Это была лишь непроизвольная, животная реакция.
Как только к нему вернулась способность соображать, как только он увидел Мегрэ, голова которого касалась его лица, он послушно замер на месте.
Движением век он дал понять, что сдается, и когда его горло освободилось, слабо махнул рукой в сторону волнующегося моря и пробормотал еще неокрепшим голосом:
– Осторожно…
– Не хотите поговорить, Ганс Йохансон? – произнес Мегрэ, впившись ногтями в липкие водоросли.
Впоследствии он должен был признать, что в эту секунду его противник вполне мог сбросить его в воду простым движением ноги.
Это длилось всего мгновение, которым Йохансон, скрючившийся возле первой сваи, не воспользовался.
Позднее Мегрэ также откровенно признался, что ему пришлось какое-то время держаться за ногу своего пленника, чтобы взобраться по склону.
Затем оба в полном молчании направились в обратный путь. Воды заметно прибавилось. В двух шагах от берега их остановила та же водная преграда, которая совсем недавно мешала пройти комиссару, но теперь она стала еще глубже.
Латыш вошел в воду первым, пройдя три метра, поскользнулся, забарахтался в воде, и, отплевываясь, побрел дальше – теперь вода доходила ему до пояса.