Я занял свое место в углу и постарался как можно меньше говорить, потому что голос у меня дрожал и почему-то путались слоги.
На следующий день, как будто для того, чтобы подвергнуть меня испытанию, мне поручили первое задержание. Операцию планировали провести в меблированных комнатах на улице Руа-де-Сесиль. За преступником числилось несколько убийств, и следили за ним на протяжении последних пяти дней. Это был иностранец, если я не ошибаюсь, чех – крепко сложенный мужчина, всегда державшийся настороже и не расстававшийся с оружием.
Задача заключалась в том, чтобы обезоружить убийцу до того, как он начнет сопротивляться. Люди подобного рода при аресте начинают палить по толпе, стремясь уничтожить как можно больше народу, пока не пристрелят его самого.
Чех знал, что доигрался, что полиция наступает ему на пятки, но пока не решается арестовывать.
На улице он намеренно держался в гуще толпы, отлично понимая, что мы не рискнем подвергнуть опасности мирных горожан.
Я должен был сопровождать инспектора Дюфура, который уже несколько дней занимался преступником и изучил все его повадки.
Впервые в жизни мне пришлось прибегнуть к маскараду. Появление в дешевой гостинице мужчин, одетых в строгие костюмы, спровоцировало бы панику, во время которой подозреваемый мог бы скрыться.
Мы с Дюфуром переоделись в старые лохмотья и для пущей правдоподобности не брились на протяжении двух суток.
Молодой инспектор, отлично разбирающийся в замках, проник в гостиницу и изготовил нам превосходный дубликат ключа от комнаты убийцы.
Сами мы заняли комнату на той же лестничной площадке еще до того, как чех вернулся на ночлег. Было чуть больше одиннадцати часов вечера, когда люди из наружного наблюдения подали сигнал, что преступник поднимается по лестнице.
План задержания разработал Дюфур, который уже давно работал в отделе.
Преступник в соседней комнате запер дверь на ключ и улегся на кровать, не раздеваясь, положив в пределах досягаемости заряженный револьвер.
Мы не спали. Ждали рассвета. Если меня спросят почему, я отвечу словами моего коллеги, которому я, изнывающий от нетерпения и желания действовать, задал тот же вопрос.
Услышав, что мы входим, убийца первым делом, несомненно, разбил бы газовый рожок, освещающий комнату. Мы бы оказались в темноте, что дало бы правонарушителю несомненное преимущество.
– На заре преступнику всегда сложнее оказывать сопротивление, – утверждал Дюфур, и впоследствии я убедился в правоте его слов.
Крадучись, мы вышли в коридор. Дом спал. Дюфур со всеми возможными предосторожностями повернул ключ в замке.