– Корабль был деревянный.
Штерн из вежливости прикинулся, что внимательно разглядывает содержимое тарелки, а на самом деле он давился от смеха.
– Как выглядели матросы, съе… убившие Арабеллу? Вы их видели?
Отец Фогден недоуменно воззрился на меня.
– Ну а как же? Конечно, видел, иначе бы не знал, что это совершили матросы.
Он проявлял способность мыслить логически – хороший знак.
– Точно. А что на них было надето?
Губы его уже округлились в «о», но я поспешила задать наводящий вопрос, чтобы священник мыслил в нужном направлении:
– Кроме мундиров, что еще на них было?
Я интересовалась неспроста: на «Дельфине» всегда ходили в мундирах, если выполняли официальные обязанности, а обычно носили грубые рабочие робы, впрочем, тоже походившие на мундиры из-за одинакового цвета и покроя.
Отец Фогден отставил чашку с молоком, утер усики, образовавшиеся после питья напитка, и насупился, вспоминая.
– Не было мундиров. По крайней мере не могу вспомнить каких-нибудь отличительных признаков, разве что крюк вместо руки у вожака.
Его длинные пальцы согнулись наподобие крюка.
Выронив чашку, я пролила молоко на стол. Напуганный Штерн что-то выкрикнул, а священник глядел, как молоко стекает ему на колени с поверхности стола (чашка была налита доверху).
– Зачем же так? – укорил он меня.
– Простите… Я не хотела.
Осколки не давались в мои дрожавшие руки, и я едва-едва заставила себя задать насущный вопрос:
– А… где сейчас этот корабль? Он уплыл?
– Нет, как же ему плыть? Он сейчас на берегу, – сказал отец Фогден, когда молоко полностью пролилось ему на колени и на мою одежду.
Священник подоткнул сутану и блестел бледными, незагорелыми икрами. Я тоже подоткнула свое одеяние, а поскольку на мне тоже была сутана, мы представляли комичное зрелище, но иначе идти было неудобно: холм выше дома весь зарос травой и репейником.
Видно было, что здесь тоже паслись овцы – на всем холме были видны их следы, – а человеческих не было, но отец знал, куда следует идти, и продвигался вперед быстро и верно, не спотыкаясь и ловко перепрыгивая корни деревьев.
Лоренц Штерн, тоже отправившийся с нами, помогал мне, подавая руку и убирая лежавшие на пути ветви, но я все равно устала от быстрого подъема.
– Неужели он остался на берегу? – с замиранием бросила я перед самой вершиной.
Я, признаться, грешным делом подумывала, что отец вполне мог выдумать всю эту историю с кораблем, по крайней мере с тем, что судно осталось на берегу. Крюк вместо руки есть не только у Фергюса, но и у пиратов, а их здесь, говорят, предостаточно.
Штерн, утираясь, обнадежил: