– Может быть, мы выйдем уже отсюда? – предложила Марсали. – Ведь все хорошо.
– Нет, сиди пока! – приказала я.
Джейми, за которым я теперь наблюдала из зарослей, стоял в тени пальмы. Мне не были видны его глаза, а губы пряталась в непривычной для меня бороде, но негнущиеся пальцы нервно стучали по бедру.
– Не стоит пока выходить, твой папа волнуется.
Всю вторую половину дня мужчины чинили корабль, а мы с Марсали сидели в укрытии. Фергюс охрип и вымок от пота, непрестанно раздавая распоряжения, а матросы хмуро смотрели на капитана Алессандро, давно перестав петь. К нам, спрятанным в лесу, подходили только стреноженные лошади, ищущие траву. У корабля уже лежали обрезки бревен, с помощью которых нужно было спустить судно; дерево пахло смолой.
Еще к кромке деревьев, где мы скрывались, подходил часовой с мушкетом, настороженно всматриваясь в зелень джунглей. Я видела темные сальные завитки его волос и оспины на лице, но не могла пошевельнуться, чтобы не привлечь его внимание. Его амуниция, не очень чистая, звенела при ходьбе, а у одной шпоры отлетело колесико. Он тяготился своей службой и был бы рад выстрелить сдуру в кусты, если бы заметил меня там.
Лесные мошки ели нас поедом, но делать было нечего – мы были вынуждены молча сидеть и ждать, поскольку не могли принимать участия в мужских делах этого рода. Спустя время Джейми мотнул головой караульному, объясняя, что идет оправиться. Я тоже подала условный знак, но только не ему, а Марсали, и поспешила туда, где он должен был остановиться.
Ни сучья, хватавшие меня за волосы, ни листья, лезшие в лицо, не остановили меня, и я появилась на полянке тогда, когда Джейми уже подтягивал штаны. Заслышав шорох, он мгновенно обернулся, а узнав меня, вскрикнул. Сила его крика была способна воскресить Арабеллу, поэтому часовой не замедлил появиться на крик.
Он тоже издавал возгласы и топотал, так что мне не составило труда спрятаться надежно и быстро.
– C’est bien! Ce n’est qu’un serpent[17], – успокоил Джейми бдительного караульного.
Тот, говоря не на чистом французском, уточнил, ядовита ли рептилия.
– Non, с’est innocent[18], – соврал муж. Хотя если учесть, что змеей была я…
Часовой с опаской поглядел по сторонам, а поскольку змеи на месте не оказалось, он не стал разыскивать, куда она делась. Обрадованный Джейми вернулся ко мне в кусты.
– Клэр!
Сила его возгласа равнялась силе его объятий, хотя что касается последних, то я могла бы поспорить. Придавив меня, он начал трясти мое грешное тело.
– Проклятье! – прошипел он. – Я уже похоронил тебя! Какого черта ты сигаешь с борта корабля среди ночи? Ты рехнулась, англичаночка?