– Представляю.
Я представляла не только это, но и то, как юная леди Джинива Дансени обнимает рослого рыжего конюха.
– Да, так было необходимо, – подытожил Грей. – Джейми поступил разумно, оставив имение.
– Вы занялись мальчиком после его бегства?
Стояла ночь, но какие-то звуки в резиденции все-таки были слышны. Впрочем, лорд Джон Грей закрыл глаза не потому что любил тишину.
– Да, он поручил мне заботиться о нем.
Эллсмирская конюшня была хороша во всех отношениях: просторная, теплая зимой и прохладная летом, она служила и тайным местом встречи Грея и Джейми.
– Изабель держит зло на вас, – проговорил Грей, глядя, как Джейми ходит за гнедым, а тот смирно стоит, предоставляя себя надежным рукам.
– Угу.
Дансени должны были быть довольны всем, но если это было не так, то это уже не заботило Джейми.
– Она говорит, что Уилли знает о вашем отъезде. Он кричал весь день и перебил всю посуду.
Жила на шее Джейми набухла, но Фрэзер молчал, оставив лошадь и водя скребком по стене конюшни и пряча глаза.
– Вы ведь могли ничего не говорить ему. Не стоило, правда.
– Да. Чтобы не расстраивать леди Изабель, – буркнул Джейми.
Закончив скоблить стену, конюх похлопал жеребца по крестцу, завершая, как показалось Грею, этим все свои дела в Хэлуотере. Завтра он покинет имение. У Грея перехватило горло, но он отошел от стены, у которой стоял, и потащился вслед за Фрэзером.
– Джейми, – осторожно коснулся он его плеча.
Тот обернулся, не успев спрятать боль в глазах, и смотрел теперь с высоты своего роста и с грусти своего положения.
– Вы правильно поступаете.
Джейми насупился, не понимая.
– Да? Вы так думаете?
– Да, и так думаю не только я. Есть вещи, которые нельзя не заметить, понимаете? То, что вас никто еще не раскусил, не значит, что это не произойдет в ближайшее время. Они, – указывал на коня Грей, – всегда похожи на отцов так или иначе. Что уже говорить о вас.
Шотландец слушал и бледнел.
– Вы должны это понимать, видеть, в конце концов. Хотя нет, у вас же нет даже зеркала, верно?
Джейми наконец отозвался, бесстрастно сказав:
– Верно, поэтому я смотрюсь в водную гладь.
Он вздохнул и посмотрел на дом, застекленная веранда которого выходила на лужайку – Уилли так любил выбегать сюда после ленча, – а потом повернулся к Грею и решительно предложил:
– Давайте прогуляемся, – и покинул конюшню.
За Фрэзером, шедшим к нижнему пастбищу, поспешил Грей. Мужчины прошли около четверти мили и остановились у пруда на прогалине, освещенной ласковым солнышком.
Грей понял, что происходит не так, как ему хотелось бы: Фрэзер шел быстро, и он едва поспевал за ним, задыхаясь и поминутно отставая. Вот плоды лондонской жизни! А Фрэзер не устал, он сильный…