– Есть… – эконом порозовел. – У нас есть десять фунтов сахара, кофе, сушеная рыба, неаполитанское печенье – этого всего понемногу, – и большая бочка мадеры, но мы не имеем права прикасаться к этим продуктам.
– Что значит – не имеете?
Мистер Оверхолт отвел взгляд.
– Это пища для нашего пассажира.
– А что за это пассажир? – не унималась я.
Теперь пришла очередь эконома удивляться.
– Капитан Леонард не поставил вас в известность, что мы везем на Ямайку нового губернатора? Потому-то мы так и спешим, хотя, конечно, есть и другие причины. – Он облизал губы.
– Мое мнение таково: солонину отдать губернатору, а его провизию – команде. Если у него все в порядке со здоровьем, он сможет спокойно питаться так несколько недель, а матросам нужна полноценная пища. Пожалуйста, доставьте мне вино, я хочу приступить к работе.
Меня сопровождал невысокий крепыш Паунд – один из немногих гардемаринов, оставшихся в живых. Он объяснял всем недоумевающим, в числе которых были повара, плотники и матросы трюмных и палубных команд, что все мои приказы нужно выполнять, поскольку так распорядился капитан Леонард. За этот час я превратилась в фурию, нагоняющую страх и внушающую удивление, отбиравшую провизию и отрывавшую здоровых людей от работы.
Перво-наперво требовалось установить карантин. Пока больных моют наверху, нужно проветрить и вымыть межпалубное помещение, где висели гамаки, но прикрепить их так, чтобы они располагались не впритык. Это требовало больше места, значит, здоровые матросы будут спать на палубе, где им выдадут туалетные принадлежности. Чтобы проделать все это, мне нужно было много воды, и я решила задействовать здоровенные котлы из кухни, правда, на этот счет следовало поговорить с коком. Очень может быть, что он откажется делиться предметами из своего святилища, относясь к ним так же ревностно, как и Мерфи. Значит, в мой список добавился еще один пунктик – «поговорить с коком».
Голова Паунда, похожая на курчавую шерсть барашка, нырнула в трюм: я только что потребовала тряпок, и мы решили пустить на них старые паруса. Парусина была надежным, крепким материалом, так что в прочности можно было не сомневаться. Пока я спускалась, успела забыть о незнакомом матросе и была всецело поглощена новыми заботами. Что стало толчком к распространению эпидемии? Сальмонелла, возбудитель инфекции, попадает в организм посредством грязных рук. Кто-то, кто контактировал с мочой или с фекалиями, не вымыл руки и взялся за еду.
В матросской среде к гигиеническим процедурам относились спустя рукава по понятным причинам. Стать разносчиком заразы мог каждый, но готовил и раздавал пищу не каждый. Круг подозреваемых сужался. Кок, кто-то из помощников или кто-то из стюардов, скорее всего, один из двух. Осталось узнать, кого допускали к котлам, кто подавал на стол и кто занялся этим четыре недели назад. Впрочем нет, не четыре – пять: поветрие началось месяц назад, а нужно было учесть инкубационный период.