– Об этом я и подумал, Клэр, – произнес он негромко. – Моя жизнь принадлежит тебе. И это ты должна решать, что нам делать и куда поехать. Во Францию, в Италию, даже обратно в Шотландию. Я отдал тебе свое сердце в ту же минуту, как впервые увидел тебя, ты держала в своих руках мое тело и мою душу, ты удержала их и спасла. Мы поедем туда, куда ты велишь.
В дверь легонько постучали, и мы отпрянули друг от друга, словно любовники, которых застали на месте преступления. Я кое-как пригладила волосы, подумав при этом, что монастырь – прекрасное убежище для исцеления, но отнюдь не романтический приют.
Брат-прислужник вошел с разрешения Джейми и водрузил на стол большую кожаную седельную сумку.
– От Макранноха из Элдридж-мэнора, – с улыбкой пояснил он. – Для леди Брох-Туарах.
Поклонившись, он удалился, оставив после себя запах моря и веяние прохлады.
Я стала развязывать кожаные ремешки – мне было очень любопытно узнать, что же такое прислал Макраннох. В сумке находились три предмета: записка без адреса и подписи, маленький пакет, адресованный Джейми, и обработанная шкура волка, крепко пахнущая дубильными снадобьями.
В записке было сказано: «Добродетельная женщина – это жемчужина великой цены, она стоит дороже рубинов».
Джейми распечатал пакет. Он держал в руке что-то маленькое и сверкающее и с недоумением глядел на волчью шкуру.
– Немного странно, англичаночка, что сэр Маркус послал тебе волчью шкуру, а мне жемчужный браслет. Может, он перепутал надписи?
Браслет выглядел очаровательно: ряд крупных неровных жемчужин, помещенных между переплетенными золотыми цепочками.
– Нет, – ответила я, любуясь браслетом. – Тут все правильно. Браслет под пару ожерелью, которое ты подарил мне на свадьбу. Он дал это ожерелье твоей матери. Ты знал об этом?
– Нет, не знал, – сказал Джейми тихо, трогая жемчужины. – Мой отец дал мне ожерелье для моей будущей жены, но не сказал, откуда оно у него.
Я вспомнила помощь сэра Маркуса в ту ночь, когда мы бесцеремонно вломились в его дом, и выражение его лица, когда мы покидали этот дом на следующий день. По лицу Джейми я видела, что и он вспоминает о баронете, который мог стать его отцом. Он взял меня за руку и закрепил браслет у меня на запястье.
– Но он же не для меня! – возразила я.
– Нет, для тебя, – твердо заявил он. – Неприлично, чтобы мужчина посылал драгоценное украшение почтенной замужней женщине, поэтому он передал браслет мне. Но предназначен он тебе. К тому же на моей руке он бы не сошелся, каким бы худым я теперь ни был.
Он поднял волчью шкуру и встряхнул ее.