— Правда? Тебе нравится?
Не отвечая, я выдвинула другую картину, еще и еще. Все они были восхитительно прекрасны. Ни у кого не видела я такой редкостной манеры, такой легкости кисти. Словно в черном зеркале отразился, упав на полотна, неведомый мир. Картины притягивали. Темные, даже мрачные, они обладали невероятным очарованием. На них хотелось смотреть снова и снова.
Но все же я заставила себя оторвать от картин взгляд. Посмотрела на Алису и спросила:
— Что это? Откуда это у тебя?
— Это мои картины, — скромно призналась она.
Я перевела глаза на глупую пятнистую корову, на кособокий Казанский собор, потом снова взглянула на необычные пейзажи и онемела. Я была поражена.
— Мне кажется, что это слишком примитивно, — пропищала Алиса, кивая на пейзажи. — Никакой оригинальности, пишу себе и пишу, а где же мысли? Такое я могу писать столько, сколько захочу. Это и так живет внутри меня. А где же мысли?
— Алька! — закричала я. — Ты гений! Какие мысли? Тебе это не идет! У тебя потрясающе легкая рука и восхитительная фантазия! Ты должна писать только такие картины и выставлять только их! Это будет фурор!
— Ладно тебе, — отмахнулась она, — лучше посмотри на анонимки.
Анонимки и в самом деле оказались близнецами, из чего я сделала вывод, что писал их один человек, точнее не писал, а складывал из газетных букв. Содержание удивило меня.
«Рассказывать жене о похождениях мужа — бочка Данаид, и все же расскажу. Герман любит другую, хоть и читает на ночь сказки тебе», — гласила анонимка и подпись внизу: «Доброжелательница».
— Алька! — воскликнула я. — А ведь эту анонимку написала твоя подруга. Теперь в этом не может быть сомнений.
— Думаешь? — испугалась Алиса.
— Уверена! Откуда знает чужой человек, что Герман читает тебе на ночь сказки? Бедняжка схватилась за голову:
— Какой ужас! Ты права!
Еще бы. Я многократно перечитала обе анонимки и спросила:
— Кто-нибудь из твоих родственников или подруг употребляет выражение «бочка Данаид»? Алиса задумалась.
— Если честно. Соня, сама толком не знаю, что это за бочка, — призналась она. Я пояснила:
— Бочка Данаид — не имеющий конца труд, бесполезная работа, но кто из твоих подруг так говорит?
— Не припомню. По-моему, этим выражением не пользуется никто из моих знакомых. Впрочем, не исключено, что кто-то из подруг и употребляет это выражение.
— О чем ты говоришь? — не поняла я, Радуясь, что появилась возможность продемонстрировать свои знания, Алиса начала мне объяснять:
— Понимаешь, Соня, здесь дело в ролях, в социальных ролях. И Фаня, и Карина, и Нюрка, и Лора общаются со мной как с близким человеком, то есть запросто. Следовательно, у них задействован лишь тот лексикон, который не требует демонстрации ума, эрудиции, интеллигентности, поэтому я слышу от них упрощенные фразы, примитивные словечки, сленг, все то, что они не допускают в официальном общении. Там, где им надо показать себя совсем с другой стороны, вполне может появиться и «бочка Данаид», и многое другое. Пришлось возразить.