— Вполне допускаю, — сказала я, — что анонимку могла и Фаня написать, но трудно представить, что она способна на какие-то социальные роли. Фаня всегда одинакова, хоть с подругами, хоть с сослуживцами. Лепит, что в голову придет, и плевать ей на интеллигентность.
Пока я говорила, Алиса аж подпрыгивала от нетерпения, так хотелось ей поскорей убедить меня, что я не права.
— Нет-нет, Соня, — закричала она сразу же, как появилась у нее такая возможность, — речь любого человека, подчеркиваю, любого, без исключений, меняется в зависимости от обстановки и среды. Не только речь, но и поведение. В одном случае мы абсолютно нетерпимы, в другом способны проявить гибкость, здесь вежливы, там грубы, где-то выражаемся грамотно, едва ли не книжно, а где-то позволяем себе и нецензурные выражения и грубые ошибки. Уверяю тебя, Фаня не исключение. Некоторые люди, переходя от одной социальной роли к другой, становятся неузнаваемыми, одни меняются умеренно, другие — почти незаметно. Фаня относится к последним.
Мне было трудно представить Фаину другой, поэтому я буркнула:
— Вряд ли Фаня меняется, разве что только со своими психами.
— И все же, уверяю тебя, с посторонним человеком она совсем не так груба, как с тобой. И слова ей на ум приходят другие. Уверена, любая из моих подруг могла в официальной беседе сказать «бочка Данаид» или нечто подобное.
— Что-то не верится.
— Да-да, Соня, возможно, кто-то употребляет это выражение в официальной беседе, это я тебе как психолог говорю, — воскликнула Алиса и испуганно осеклась. — Ой, сейчас ты снова начнешь упрекать меня, что говорю как Роза, как Роза.
— Ладно, — успокоила я ее, — а как психолог ты мне не скажешь, могу ли я заставить автора анонимки проговориться? Могу заставить произнести при мне эту фразу, ну эту «бочку Данаид»?
— Конечно, можешь, если создашь видимость официальной беседы и вызовешь те ассоциации, которые склонят автора анонимки к употреблению этого выражения. При твоих упрямстве и изобретательности, думаю, это, не сложно, — заверила меня Алиса.
Польщенная похвалами, я вдохновилась:
— Завтра же утром этим и займусь. Вот только с кого начать?
— Начни с Карины, — посоветовала Алиса. Я удивилась:
— Думаешь, она автор?
— Нет, просто ее имя первое в алфавитном порядке. За ней идет Лора, потом Нюра, потом Фаина.
Подивившись странному образу мышления Алисы, я согласилась:
— Хорошо, начну с Карины. Отправлюсь к ней и замордую повторением одного и того же. Уж что-что, а толочь воду в ступе я умею. Если Карина писала анонимку, то рано или поздно помянет «бочку Данаид».