Боги, сколько же в человеке крови! Скара поверить не могла, что так много.
В углу поставили прядильщика молитв, бубнить молебны Тому, Кто Сращивает Рану и кадить сладковатым дымом из чаши, в которой тлела кора. Несмотря на это, вонь пота, мочи и всех жидкостей, что содержит тело, удушала. Скаре пришлось прижать ладонь ко рту, к носу, почитай к глазам – и глядеть, раздвинув пальцы.
Мать Ауд, вовсе не высокая женщина, царила здесь, возвышаясь над всеми – похожая уже не на персик, а на древо с глубокими корнями, что ими плодоносит. Лоб ее избороздили морщины, негустые волосы липли от пота к скулам, рукава закатаны, и видно, как под красными пятнами на предплечьях вздуваются крепкие мышцы. Мужчина, которым занималась целительница, стоило ей ощупать рану на бедре, выгнул спину, а потом заметался и завизжал.
– Кто-нибудь, держите его! – зарычала она. Рин оттерла Скару, поймала запястье раненого, не церемонясь, придавила его к столу. Мать Ауд извлекла из растрепанного пучка волос костяную иглу, зажала в зубах, продела нитку и принялась зашивать. Мужчина ревел, всхрапывал, брызгал слюной.
Скара припомнила, как мать Кире рассказывала про разные органы, поясняла их назначение, называла богов-покровителей. Она повторяла: принцесса должна разбираться, как устроен ее народ. Однако если даже знать, что внутри человека кишки, их лицезрение способно повергать в ужас.
– Они шли на приступ, взяв лестницы, – рассказывал Синий Дженнер. – Довольно храбро. Я б на их месте поостерегся. Видать, Яркий Йиллинг положил немало денег-колец тем, кто одолеет стены.
– Одолеть сумели немногие, – заметил Рэйт.
Скара смотрела, как над кучей грязных бинтов роятся мухи.
– Достаточно, чтобы натворить нам бед.
– Нам? – Она и не знала, что Дженнер умеет хихикать. – Видели б вы, что мы творили с ними! Если до возвращения отца Ярви нас не постигнет горести хуже, скажу я вам – нам крупно свезло. – Должно быть, Скару перекосило от ужаса, потому как он замялся, встретившись с нею взглядом. – Ну, это… может, да – не этим парням…
– Он нас проверял. – Лицо Рэйта бледно, на щеках царапины. Скара и знать не хотела, как он их заработал. – Прощупывал, где мы уязвимы.
– Что ж, мы прошли проверку, – сказал Дженнер. – Во всяком случае, в этот раз. Надо бы опять выйти на стены, моя королева. Такой малый, как Яркий Йиллинг, не отступится после первой запинки.
К тому времени на стол сестры Ауд клали уже нового пострадавшего, пока служительница отполаскивала руки в лохани с трижды освященной водой, уже розовой от крови. Этот был крупнотелый гетландец, чуть постарше Скары, о том, что он ранен, говорило только темное пятнышко на кольчуге.