Здраво рассудив, что огромный дормез незачем таскать за собой по всему предместью, они оставили его на берегу, меж двумя недавно выстроенными амбарами, и поехали искать себе пристанища. В первом же трактире они и услышали от бабенки с метлой, наводившей порядок у крыльца:
– Ой, а не вас ли, господа хорошие, тот немец домогался? Скачите по Московской, догоняйте своего приятеля!
– С чего ты взяла? – спросил Воротынский.
– А он говорил – двое, один молоденький, беловолосый, другому лет под пятьдесят, и по роже видать, что выпить не дурак! И оба – конные!
– Взял след… – прошептал Михаэль-Мишка. – Надо было поскорее из Митавы убираться, подхватить там нашу фрау – и в Ригу, а не устраивать целую дневку!
– Спасибо тебе, голубушка, – сказал бабенке Воротынский. – Коли вернется – передай ему, что мы будем искать себе приюта у Благовещенского храма.
И, развернув коня, послал его вперед крупной рысью.
– А что, тут есть Благовещенский храм? – спросил, догнав товарища, Михаэль-Мишка.
– Должен быть. Или тут не русские живут?
– Куда ж нам податься?
– Одну ночь можно и в гостях у Пушкина провести, – решил Воротынский. – А завтра – будет день, будет и пища. Найдем убежище! Бергман ведь не знает, что нам тут ждать письма. Помечется, помечется – и поскачет в столицу с донесением.
– Не только ждать, но и самим отправить… – начал было Михаэль-Мишка.
– Нет. Мы и на почтамт будем кого-нибудь подсылать. Там не ангелы трудятся – за пятак твое письмо Бергману отдадут с превеликой радостью.
– И то верно…
Глава 4
Путешествие обезьянки (часть вторая)
Эрика порядком заскучала в дормезе. Развлекла ее уловка фрау Герты – добрая женщина изготовила из ленты петлю и надела на Эрикину руку, а конец привязала к своей руке, чтобы мирно подремать.
В окошко видна была амбарная стена – и ничего более. Оставалось только придумывать наряд для будущей свадьбы. А это очень увлекательное занятие. Жаль, что драгоценности остались дома, к рыжеватым волосам очень идут старинные изумрудные серьги, подарок бабушки фон Гаккельн, а бабушка их унаследовала от «того самого» фон Гаккельна, который вряд ли купил их за деньги…
Забавно иметь в роду настоящего корсара, подумала Эрика, или флибустьера, или как эти господа называются. На уроках географии, которые давала ей домашняя учительница, образцовая старая дева, таких слов не произносили. Но Эрика отлично знала, что на портретах прадеда – три абордажные сабли. Это не было его официальным гербом, скорее знаком, принятым среди своих. Была история рода, которая предназначалась для всего окружающего мира, и была своя история – в ней водились даже чернокнижники, искатели кладов, изобретатели философского камня. Мистика в Курляндии всегда была в большой моде – вот и в роду Медемов, из которого нынешняя герцогиня, она в большом почете…