Майор Пичугин выждал за дверью несколько минут, пока шефы разомнутся, и, коротко стукнув, вошёл с бумагами:
— Разрешите доложить, товарищ генерал–полковник! Сидоров по вашей рекомендации был вызван в прокуратуру в качестве свидетеля по делу об убийстве Опекушина — Пекаря. Вёл себя спокойно. Продолжать разработку в этом направлении?
— Нет, пока давить не надо. Но и с крючка совсем пусть не отпускают. Что там с кредитом?
— У них всё получилось, — удивлённо пожал плечами Пичугин.
— Молодцы! — с чувством одобрил Монстр Иванович.
— Моя креатура, — не преминул напомнить Покусаев, довольно поглаживая вновь распушившиеся будёновские усы.
Монстр Иванович ничего не ответил, лишь усмехнулся и закурил первую после тенниса «беломорину».
— Разрешите идти? — Пичугин артистично щёлкнул каблуками.
— Иди. Бумаги оставь, я гляну сам, — сказал Морозов и изумлённо поднял брови: в кабинете весело заверещал звонок мобильного телефона.
Это был явный непорядок — мобильниками в Бункере было пользоваться строжайше запрещено. В целях обеспечения секретности.
— Что такое?! — грозно приподнялся Монстр из кресла.
— П-птичка шалит! — отрапортовал Пичугин, исподтишка показывая кулак предателю Карлуше. Научил, блин, на свою голову!
Ворон, радостно слетев на стол Монстра Ивановича, выдавал трель за трелью из классического репертуара мобильника.
— Заткнись, — просто, но убедительно приказал ему Монстр Иванович.
— Пр–роехали! — огрызнулся ворон. И заткнулся.
***
Зера ужасно тосковала в этой огромной чужой Москве. Ей очень не хватало Нура — верного друга и оруженосца. Он так трогательно весь прошлый учебный год терпел их совместные театральные вылазки! Окультуривался до посинения. А на «Лебедином» чуть не заснул, но мужественно высидел. И зачем только он сделал ей это дурацкое предложение в самолёте! Вечно мужчины норовят всё испортить.
У Зеры так и не получилось подружиться с кем–то с курса. Мешала «звонкая» фамилия. Слишком нефтяная фамилия, которую в их «керосинке» произносили чуть ли не с придыханием. Те ребята и девчонки, с которыми хотелось дружить ей, её сторонились, считая «ботаником» и папенькиной дочкой. Те же, кто набивался в друзья и поклонники, видели в ней не человека, а нефтяного отпрыска. Чепуха какая–то получалась!
Именно поэтому Зера и решила первой сделать шаг и помириться с Нуром. Через дальних родственников она договорилась, что те перешлют ей из Уфы набор кураиста — национальные дудки. Да не просто перешлют, через папиных гонцов, а именно передадут Нуру, чтобы он уже передал курай ей. Это был сложный путь, но ничего больше Зере в голову просто не приходило.