«Пыжик» испарился так же мгновенно, как и появился,
Сергиенко, не заходя в отель, пересёк тротуар и сел в поджидавшую его машину — такси — «мерседес» с рекламой «Европейской».
Путь был, наконец, свободен.
Пряча лицо за цветами, Зера проговорила быстро:
— Я спрячусь в баре, а ты разузнай — совсем он уехал или нет. Сергиенко Андрей Анатольевич, запомнил?
— Угу, — мрачно кивнул Гоша.
Похоже, настроение Зеры испортилось безвозвратно. Надо было им ещё в музей Римского — Корсакова на Загородном заскочить! Глядишь, всё бы и обошлось.
У стойки ресепшена Гоша открыто и доверительно улыбнулся не слишком молодой, но вполне миловидной администраторше:
— День добрый! Я здесь должен был встретиться с коллегой. Его фамилия — Сергиенко. Андрей Анатольевич. Правда, я не уверен, что он живет в нашем отеле…
— Молодой человек, вам не повезло. Только что, буквально пятнадцать минут назад он уехал.
— Жаль. Очень жаль, но он, надеюсь, ещё вернётся?
— Он рассчитался. И уехал в аэропорт.
— Ох, не повезло… А не подскажете, каким рейсом он летит?
— Не подскажу. Такой информации, молодой человек, мы не даём.
Две десятидолларовые бумажки, тем не менее, сделали тайное явным: Сергиенко летел рейсом Санкт — Петербург-Уфа в семнадцать двадцать.
Ещё в лифте Гоша сообщил эту радостную новость Зере. Та в ответ угрюмо молчала. И только в номере, прямо с порога, заявила:
— Гоша, прошу тебя, закажи билеты на ближайший московский рейс.
— Зер, ну не паникуй. А как же наш «Щелкунчик»?
— Гоша, я прошу. Или я полечу одна, — упрямо сказала Зера, дрожа от озноба.
— Хорошо, хорошо, а может, всё–таки переедем в другой отель? Ты же вроде как для всех на даче под Москвой? До завтрашнего вечера? — закинул удочку Гоша.
— Гош, я не могу больше здесь оставаться, — взмолилась Зера и, отведя глаза в сторону, добавила. — Ты не знаешь моего отца.
— Надеюсь вскоре познакомиться, — едва сдерживая раздражение, ответил Гоша.
Но, увидев, что Зера готова разреветься в полную силу, обнял её, поцеловал в висок и сказал ласково, как ребёнку:
— Хорошо, милая, я звоню насчёт билетов.
В Москву они прибыли в десять вечера.
— Отвези меня домой, — попросила Зера. Она по–прежнему дрожала. Не то от пережитого испуга, не то от начинавшейся простуды.
— Хорошо, — ответил Гоша, понимая, что ему самому придётся ехать сегодня к себе, на Ленинский.
Но он уже не злился на Зеру. Понимал, что она и так уже нарушила все мыслимые и немыслимые законы и запреты того мира, в котором прежде жила…
***
Уфа
Юруслан был в полном недоумении. Такого беспредела в порученном его заботам городе не было уже давно. Когда четыре года назад люди поставили его смотрящим по Уфе, здесь творился форменный бардак. Хотя такого, как сейчас, даже и тогда не бывало.