— Мне не хочется.
— Ты раздеваешься только перед мужчинами? — голос Марины дрожал, она страшилась услышать слово «да».
— Но это вполне естественно…
Александра намеренно говорила жестоко, чтоб в дальнейшем не было непредсказуемого в поведении подруги. Она понимала, как сейчас подруге больно. Такая любовь тяготила, Но в то же время приятно было видеть страдание красивой, богатой и образованной девушки. Из колонок музыкального цента лилась тихая, нежная мелодия, от музыки и прекрасного вина на душе Александры легко и свободно. Но в то же время она испытывала щемящее, немного грустное чувство, помешанное на вожделении. Рука её скользила по упругой груди девушки, спускаясь на плоский живот, пальцы зарывались в жесткие завитки, пахнувшие шампунем. Она знала то тайное место, от ласки которого когда–то дугой выгибалась актриса.
Нос у Марины вспотел, веки плотно сжаты, зубы стиснуты, щеки разрумянились… Вдруг, впервые за последние шесть лет, Александра почувствовала горячую тяжесть внизу живота, потрясшее давно забытым ощущением. Но вместе с всеобъемлющей радостью пришла горечь: только в таком состоянии, только в таком обличии и только с нравящейся ей женщиной, это может вновь повториться…
— Милая! — Марина губами прижалась к щеке подруги. — Я даже и не предполагала, что всё это может быть так необыкновенно хорошо. У тебя было много женщин, ты такая опытная? — Голос её дрожал, она не могла притворяться. Существование её, наконец, обрело смысл, а, значит, и счастье, найдя своё истинное призвание. С помощью самопожертвования она решила посвятить себя Александре, которую полюбила. Они были совершенные противоположности. Александра черства, жестока, уверена в себе, цинична. Она же сама нежность, слабость, легко поддающаяся влияниям. В Александре Марина нашло то, что ей всегда недоставало — уверенности. И изо всех сил цеплялась за неё. Или это запах мужественности, кою не могли заглушить французские духи.
— Была одна, — Александра сделала глоток вина из бокала, — но ведь она была ещё до тебя.
— Всё равно! — зло прикусила губу девушка. — Я её ненавижу!
— Да ладно, — помрачнела Александра, — ее теперь нет в живых. — Она широко зевнула, прикрыв рот ладонью. — Пора спать, мне рано вставать.
— Спать будем вместе! — радостно встрепенулась Марина.
— Нет! — слова прозвучали жестко, веско, и хозяйка поняла, бесполезно прекословить. Переполненная впечатлениями, теперь она долго не сомкнет глаз. Сейчас она точно знала, чего смутно хотела всё это время, как только начали вспухать колпачки грудей.