Роковые яйца (Булгаков) - страница 58

В то время, как наиболее даже отставшая часть пролетариата - пекаря - ходили в пиджаках, когда в Москве редкостью был френч - старомодный костюм, оставленный окончательно в конце 1924 года, на вошедшем была кожаная двубортная куртка, зеленые штаны, на ногах обмотки и штиблеты, а на боку огромный старой конструкции пистолет маузер в желтой кобуре.
The newcomer's face made the same impression on Persikov as on everyone else, a highly unpleasant one.Лицо вошедшего произвело на Персикова то же впечатление, что и на всех - крайне неприятное впечатление.
The small eyes looked out on the world with a surprised, yet confident expression, and there was something unduly familiar about the short legs with their flat feet.Маленькие глазки сомтрели на весь мир изумленно и в то же время уверенно, что-то развязное было в коротких ногах с плоскими ступнями.
The face was bluish-shaven.Лицо иссиня-бритое.
Persikov frowned at once.Персиков сразу нахмурился.
Creak' ing the screw mercilessly, he peered at the newcomer over his spectacles, then through them, and barked:Он безжалостно похрипел винтом и, глядя на вошедшего уже не поверх очков, а сквозь них, молвил:
"So you've got a warrant, have you?- Вы с бумагой?
Where is it then?"Где же она?
The newcomer was clearly taken aback by what he saw.Вошедший, видимо, был ошеломлен тем, что увидел.
In general he was not prone to confusion, but now he was confused.Вообще он был мало способен смущаться, но тут смутился.
Judging by his eyes, the thing that impressed him most was the bookcase with twelve shelves stretching right up to the ceiling and packed full of books.Судя по глазкам, его поразил прежде всего шкап в 12 полок, уходивший в потолок и битком набитый книгами.
Then, of course, the chambers which, hell-like, were flooded with the crimson ray swelling up in the lenses.Затем, конечно, камеры, в которых, как в аду, мерцал малиновый, разбухший в стеклах луч.
And Persikov himself in the semi-darkness by sharp point of the ray falling from the reflector looked strange and majestic in his revolving chair.И сам Персиков в полутьме у острой иглы луча, выпадавшего из рефлектора, был достаточно странен и величественен в винтовом кресле.
The newcomer stared at him with an expression in which sparks of respect flashed clearly through the self-assurance, did not hand over any warrant, but said:Пришелец вперил в него взгляд, в котором явственно прыгали искры почтения сквозь самоуверенность, никакой бумаги не подал, а сказал:
"I am Alexander Semyonovich Feight!"