Перепрыгивая через ступени, Эдвард поднялся на второй этаж, едва ли не бегом прошел по длинному коридору и, взявшись за дверную ручку, на секунду остановился. Он уже не помнил, когда так волновался перед свиданием с женщиной.
Наконец он открыл дверь – и оцепенел. Ему в нос ударил густой запах опиума. Приторный, сладковатый запах смерти и тлена…
Герцог обвел взглядом ярко освещенную гостиную. Никого. Диван пустовал, кресло у камина – тоже. Холодный фазан и прочие блюда на столе, накрытом парчовой скатертью, не тронуты. А вот вина в графине явно поубавилось.
Силы небесные! Вино и опиум! О чем думала эта женщина? Ей жить надоело? И вообще, где же она?
– Калипсо!.. – позвал Эдвард.
Не получив ответа, он прошел в смежную комнату. Там, на широкой кровати под лазоревым балдахином, лежала хрупкая фигурка в фиолетовом платье. Тонкая рука безвольно свесилась вниз. На полу – осколки хрустального бокала и красное пятно. К счастью, не кровь, а бордо – любимое вино Эдварда.
– Мэри!
Она не отозвалась и не пошевелилась. Глядя на ее мертвенно бледное лицо, Эдвард похолодел. Он слишком хорошо знал, что такое этот беспробудный сон.
Его мать пыталась покончить с собой, приняв слишком большую дозу опиума. Неужели Калипсо решилась на самоубийство?
В ужасе Эдвард кинулся к ней и схватил ее за плечи. Слава богу, она пока дышала. Пока…
Он выпустил ее, выбежал из спальни и вихрем пронесся по коридору, чудом не поскользнувшись на шелковой ковровой дорожке.
– Гривз! – Эдвард перегнулся через перила и еще раз крикнул: – Гривз!
Старый дворецкий вышел в холл и запрокинул седую голову:
– Что угодно вашей светлости?
– Пошлите за доктором! И принесите мне воды с содой.
Гривз, явно озадаченный, сощурил подслеповатые глаза.
– Живо, черт вас возьми! – рявкнул Эдвард.
В испуге заморгав, дворецкий торопливо направился в помещение для прислуги.
Вернувшись к Мэри, Эдвард склонился над ней и прислушался. Ее дыхание стало слабее, и каждый вдох явно давался ей с огромным трудом.
Что же делать? А вот что! Он перевернул девушку, уложив ее на живот, одним движением разорвал шелковое платье сверху донизу и расшнуровал корсет.
Оставшись в нижней сорочке, Мэри прерывисто вздохнула и застонала.
– Ничего-ничего, – пробормотал Эдвард, сбросив остатки фиолетового наряда на пол. – Без этого легче дышится, правда?
В спальню вошел Гривз с бокалом на серебряном подносе.
– Идите сюда, – приказал Эдвард.
Дворецкий наморщил и без того морщинистый лоб.
– Что случилось, ваша светлость?
– Не задавайте лишних вопросов. Делайте, что я скажу.
Гривз молча кивнул.