Ее губы растянулись в усмешке. Разве можно увидеть красоту в столь изувеченном теле? Вряд ли его светлость мог найти такое зрелище привлекательным.
Мэри встала с постели и, пытаясь прикрыть наготу роскошным одеялом, подошла к окну. Приподняв штору из кремовой парчи, она выглянула наружу.
Парк перед особняком был освещен тусклыми лучами солнца, кусты и трава казались не зелеными, а совсем темными, почти черными.
Шаги в коридоре заставили Мэри вздрогнуть. Она резко обернулась к двери, уже приоткрытой герцогом.
Мэри крепко вцепилась в одеяло и вскинула подбородок. Эдвард не должен был заметить, что она чуть ли не дрожала от страха.
– Я уже очнулась, ваша светлость.
После этих ее слов он распахнул дверь и вошел в комнату. Черный утренний костюм подчеркивал широкие плечи и великолепную фигуру. Герцог Фарли выглядел безупречно.
Увидев Мэри у окна, он оглядел ее с ног до головы. Во взгляде его не было ни намека на вожделение. Просто внимательный взгляд.
– Вам стало лучше? В смысле физически…
– Физически? – в недоумении переспросила Мэри.
– Душевно, боюсь, вы все еще в плачевном состоянии, – сочувственно сказал Эдвард.
Она уже раскрыла рот, чтобы опровергнуть подобное предложение, но ложь отказалась сорваться с ее языка.
– Зачем вам знать, как я себя чувствую?
Герцог едва заметно пожал плечами.
– Я много раз просыпался, сгорая от стыда. Неприятное ощущение, но его можно перенести.
– Вы больше не испытываете стыда?
– Не испытываю. Так гораздо проще. – Он сделал шаг в сторону Мэри. – Увы, правила, предписываемые обществом, заставляют нас заниматься самоуничижением и постоянно чего-нибудь стыдиться.
– А вы эти правила забыли?
– После долгих упражнений я смог отбросить практически все законы и ограничения, предписываемые обществом. – Еще один осторожный шаг. Сквозь тонкую материю его брюк проступали мощные крепкие мышцы. – Я настоятельно советую вам сделать так же.
Мэри не могла оторвать взгляд от его фигуры.
– Почему же?
– Потому что тогда вы никогда больше не будете переживать то чувство, которое мучит вас сейчас.
Сама мысль о том, что можно не испытывать к себе неприязнь, казалась Мэри невероятной. Это было бы прекрасно. Но об этом нельзя даже мечтать.
– Никогда? – переспросила она.
– Да, никогда. Потому что стыд лишен всякого смысла. Следует учиться на своих ошибках и гордиться тем, что они не повторяются.
Хриплый смех вырвался из груди девушки.
– Полагаю, вы хотите сказать, что в будущем мне не следует пить вино одновременно с опиумной настойкой.
– Думаю, вы выпили слишком много вина. Что же касается опиума, то от этого стоит воздерживаться отнюдь не из нравственных побуждений. В конце концов, вы же не избавились от чувства самосохранения?