Шеф медленно покачал головой, давая понять, что решение окончательно.
— Джонни Харлоу никогда не будет шофером ни одного из моих транспортировщиков. И точка!
С этими словами Макелпайн накрыл лицо руками. Харлоу взглянул на Даннета, тот резким движением указал ему на дверь. Харлоу кивнул и вышел.
После нескольких секунд томительного молчания журналист сказал бесстрастным голосом, тщательно подбирая слова:
— Вы и на мне поставили точку. Ну что ж, прощайте, Джеймс. Общаться с вами мне всегда было в радость. Всегда, кроме этих последних минут…
Макелпайн отнял руки от лица, медленно поднял голову, с удивлением уставился на Даннета.
— Что это значит, Алексис? Я вас не понял.
— Что же тут непонятного? Мне вовсе не по здоровью расстраиваться при одной мысли о том, что вы наделали. Ведь для этого мальчика автотранспорт — вся жизнь. Это то, что он умеет и знает. А теперь в целом мире ему нету места. И еще я хотел бы напомнить вам, Джеймс Макелпайн, что за четыре коротких года “коронадо” из никому не ведомой рядовой машины превратился в прославленный гоночный автомобиль, в чемпиона Гран—При. И благодаря чему? Благодаря только несравненному таланту парня, которому вы только что указали на дверь. Не вы, Джеймс, отнюдь не вы, а именно Джонни Харлоу создал “коронадо”. Но как же, скажите на милость, допустить, чтобы ваше имя связали с провалом. И Джонни стал вам больше не нужен. Вы выбросили его. как изношенную вещь. Надеюсь, сегодня вы будете спать спокойно, мистер Макелпайн! Еще бы! У вас есть все основания гордиться собой!>1
Даннет повернулся, намереваясь уйти. Чуть ли не со слезами на глазах Макелпайн тихо произнес:
— Алексис!..
Даннет оглянулся.
Макелпайн сказал:
— Если вы когда–нибудь еще заговорите со мной в подобном тоне, я сверну вам шею. Я устал, смертельно устал. Хочу немного вздремнуть до обеда. Ступайте и скажите этому парню, — дьявол его бери! — что он может занимать любую должность в команде “Коронадо”, вплоть до моей, если ему угодно!
— Я сознаю, что был чертовски груб с вами, — сказал Даннет. — Примите мои извинения… И огромное вам спасибо, Джеймс!
Шеф слабо улыбнулся.
— Значит, я снова не “мистер Макелпайн”?
— Я же сказал вам: “Спасибо, Джеймс!”
Они улыбнулись друг другу, Даннет вышел, тихонько прикрыв за собою дверь.
Он спустился в холл, где Харлоу и Мэри сидели, не дотронувшись до своих стаканов. Атмосфера глубокой подавленности и уныния, повисшая над их столом, была почти осязаемой. Даннет поднял свой стакан, широко улыбаясь:
— За здоровье водителя самого скоростного транспортировщика в Европе!