— И что же теперь с ним будет, с нашим бедолагой? Только не подумайте, Джеймс, я прекрасно понимаю, чего это вам стоит. Вы теряете лучшего гонщика… Но сейчас меня больше беспокоит Джонни.
— Меня тоже. Но что делать? Что делать?!
А человек, послуживший причиной всех этих переживаний, проявлял удивительную невозмутимость. Если учесть, что команда из–за него потерпела сокрушительнейшее поражение в истории автогонок, то Джонни выглядел довольно бодро. Завязывая перед зеркалом галстук, он даже насвистывал, иногда умолкая и улыбаясь какой–то своей затаенной мысли. Наконец он надел куртку, спустился в холл, заказал в баре стакан оранджа и сел за ближайший столик.
Не успел отпить и глотка, как в холл вошла Мэри и уселась рядом. Обеими руками она крепко сжала руку парня.
— Джонни! — прошептала она. — О, Джонни!
Харлоу печально взглянул на девушку.
Она продолжала:
— Папа мне только что все сказал… Что теперь нам делать Джонни?
— Нам?
Она помолчала, испытующе глядя на Харлоу, потом отвела взгляд.
— В один день потерять двух лучших друзей…
Глаза ее были сухи, но голос дрожал.
— Двух лучших друзей? Кого ты имеешь в виду?
— Я думала, что ты знаешь… У Генри неважно с сердцем. Он вынужден бросить работу.
— Генри? О, Боже! — Харлоу сжал ее руки. — Бедный старина Генри! Что же с ним теперь будет?
— Насчет его судьбы можно не беспокоиться! Папа устраивает его у себя в Марселе.
— Ну, в таком случае, это, пожалуй, к лучшему. Генри уже тяжеловато справляться с такой нагрузкой, какую приходится нести здесь.
Несколько секунд Харлоу сидел погруженный в глубокую задумчивость, потом сказал:
— Знаешь, Мэри, я ведь тебя люблю. Ты должна знать. Но… Минутку! Сейчас вернусь.
Харлоу поднялся к боссу. Там оказался и Даннет, у которого был такой вид, будто величайших усилий ему стоило не разразиться гневом. Макелпайн выглядел сильно расстроенным. Он то и дело тряс головой.
— Нет, нет и нет! Ни за что! Ни при каких обстоятельствах! Таких вещей не делают! Сегодня он бьет рекорды, а завтра тащит по тем же дорогам транспортировщик? Допустить такое — значит стать посмешищем в глазах всей Европы!
— Возможно, вы правы. — Голос Харлоу прозвучал без тени горечи. — Только неужели вы считаете меньшим позором, если бы люди узнали о действительной причине моего ухода, мистер Макелпайн?
— “Мистер Макелпайн! Мистер Макелпайн!” — обиделся тот. — Я по–прежнему для вас Джеймс, мой мальчик. И всегда был Джеймсом.
— Но больше не будете, сэр. Можно объяснить мой уход расстройством зрения. Сказать, что я остался при вас как специалист–консультант. Это же вполне естественно. Кроме того, как вы действительно обойдетесь без водителя?