Он изобразил мощную силу удара.
— О как. Можешь себе представить? Теперь у меня голова раскалывается. Я как-то странно себя чувствую. Загнанным в угол. Еще повезло, что чертова дверь меня не вышибла, наверное, ветер подул не с той стороны. Надо же, так дернуться. Попасть прямо под дверь.
Сара оглядела его с ног до головы.
— Я спущусь вниз, принесу тебе пару таблеток парацетамола, — с сомнением проговорила она. — После таких случаев всегда немного трясет, это от шока, может, пойдешь и приляжешь ненадолго? Может, полегчает. — Она говорила холодным, спокойным, совершенно нейтральным голосом, но на самом деле лихорадочно соображала.
Крис вздохнул с облегчением, будто что-то сошло ему с рук.
— Хорошая мысль, пойду-ка я прилягу. Разбудишь меня, когда ужин будет готов?
Крис зашаркал к их спальне. Он врал. Она готова была поспорить на что угодно.
Тем временем у себя дома Моника Карлайл откинулась на гору подушек и думок на шезлонге и тихо простонала.
— Сильнее, Мак, о боже, да, вот так, чудесно, просто чудесно. О боже. Да, вот здесь, здесь…
Мак поднял бровь.
— Опять ты и твой проклятый массаж ступней, — произнес он, сменив позу и облокотившись о большой лиловый валик.
Они сидели в зимнем саду и наблюдали за грозой. Дождь стекал по толстому, почти зеленому стеклу причудливым узором. В комнате не было свободного места от цветов, ползучих растений и папоротников, напоминающих птичьи гнезда; воздух был влажным и душным, как в тропиках, но Моника чувствовала себя здесь вполне уютно.
Мак сильнее надавил большими пальцами на широкую мясистую подушечку под крупными пальцами ног Моники, отчего она протяжно, низко замурлыкала: звук, казалось, исходил откуда-то из глубины ее живота.
— Надеюсь, ты поцеловал Сару за меня?
Мак засмеялся:
— Я бы предпочел поцеловать ее за себя. — Он легонько провел пальцем от пятки до носка, провоцируя хватательный рефлекс.
Моника поежилась и пнула его.
— Я удивлена, что тебе вообще удалось затащить ее в кофейню. Я-то думала, Сара насквозь тебя видит.
Мак скорчил гримаску.
— Да брось ты. Намерения у тебя явно не благородные. Ты испорченный, самовлюбленный маленький подонок, Мак.
Ничуть не обидевшись, он парировал:
— А ты нет? Мне просто кажется, что Сара очень… очень… в ней есть что-то невероятно притягательное.
Моника сверлила его черным, как у вороны, глазом.
— Она замужем, она наивна, она моя подруга, и для тебя это — запретная зона. Понятно? Единственная причина, почему она тебя интересует, в том, что она не задирает нос, в отличие от всех твоих знакомых. Это для тебя ново. Она милая, она нормальная, и я не хочу, чтобы из-за тебя у нее были неприятности, понятно? — Моника замолкла и поудобнее устроилась на подушках. — Твоя проблема в том, что у тебя отсутствуют моральные принципы. Я спала направо и налево ради денег, а не ради озорства.