– Поэтому ты его взяла под защиту? От меня.
– И не только я, – Гаврош кивнула на ушедший далеко вперед авангард. – Но ты запомни: с Монмартиком играть нельзя.
– А если я серьезно?..
Девчонки замолчали.
Уже давно в шелестящей ветреной ночи Маше слышались шаги сзади. Она оглянулась. Две невнятные фигуры покачивались метрах в двадцати от них. Девчонки переглянулись и без слов одновременно припустились, словно по команде Лишь догнав передовой разведотряд, они перевели дыхание. Улица пустынная, с перебитыми через один фонарями. Лишь где-то далеко у станции прогромыхал поезд, и одинокий люлькастый мотоцикл, не доехав до них, свернул куда-то в проулок. Маша снова оглянулась: две черные маячащие в темноте сзади тени не отставали. Расстояние между ними сократилось. Все притихли. Маша почувствовала, как Гаврош нервно сжала ее руку. Какой же из нее мальчишка – такая же трусиха-девчонка, как и все. Материализовавшаяся в ночи пара, наконец, обогнала их, одарив с посыльным ветром ароматом перегара. Один обернулся, пытаясь выдавить из себя что-то шамкающее, нечленораздельное, но второй потянул его за рукав, и они прошли мимо. У девчонок отлегло.
– Надо было все-таки взять Вадика, – с запоздалой идеей выступила Леночка.
– Да ладно, пусть дрыхнет, – отозвалась вновь повеселевшая Олька.
На станции, единственном месте, где имело смысл искать Монмартика, никого не было. Они хотели спросить кассиршу, но, конечно, никакая касса уже не работала. Девчонки повернули домой. Перед дачей Оля взглянула на часы и присвистнула:
– Ого, без десяти три. Почти два часа промотались.
Засыпая, Маша подумала, что надо встать утром пораньше, до ребят, и еще поискать Женьку…
Но когда она проснулась, мальчишки уже давно встали. Из соседней комнаты доносились утренние голоса и ржание Лошака. В комнату заглянул Вадик:
– Девчонки, ну, вы здоровы спать! Одиннадцатый час. Смотрите, даже солнце на улице.
Он распахнул световоздухонепробиваемые занавески, и в духоту подводной лодки через не задраенный с вечера люк ворвалась осенняя прохлада пополам с низкими солнечными лучами.
– Вадик! Закрой форточку! – заверещала Леночка.
– С той стороны, – уточнила Олька. – Ну, правда, отвали. Дай одеться.
Первого, кого Маша увидела, выйдя за калитку, был Женька. Он шел к даче. Ни тени смущения: расправленные плечи, высоко поднятая голова – все, как всегда.
Дик неизвестно откуда выскочил ему навстречу.
– Монмартик! Наконец-то! – завопил он. – Куда ты пропал? Мы тут все переволновались.
– Ведро выносил.
– Серьезно. Где ты ночевал?
– У девицы, – бросил, не глядя на него, Женька.