«Волга» медленно тронулась с места, развернулась назад к городу. Ехали недолго, но понять, в какую сторону, Юрий Алексеевич не мог. Вначале была дорога. Потом пошли ухабы — вроде как поле. Уазик швыряло так, что жена то и дело стонала. Неужели и на нее подняли руку?
Наконец, машина будто врылась колесами в какой-то вал. Остановились. С задержанных с силой сдернули шлемы. Вытолкали директора и жену из машины — на залитое водой поле. Как только глаза привыкли к темноте, Юрий Алексеевич разглядел, что это была складская площадка: ящики, металлолом, крытые грузовики, нагроможденные друг на друга железнодорожные контейнеры.
— Юра… — он услышал неподдельный ужас в шепоте жены. — Направо повернись, посмотри…
Направо над деревьями поднималась труба крематория. Это место он узнал без труда. Слишком часто приходилось ему бывать здесь в последние годы. Не так уж стары были его сверстники и друзья, но после пятидесяти пошло их косить — кого инфаркты, кого аварии. Последние всегда были странными — случались они чуть ли не на пустых дорогах.
— Юра… — голос жены дрожал. Даже не касаясь ее, он почувствовал, что всю ее колотило, и это состояние липкого ужаса вот-вот было готово передаться и мужу.
— Молчи! — Властно приказал он.
С ржавым скрежетом распахнули один из контейнеров. Пахнуло чем-то затхлым и смрадным. Туда и втащили супругов. Сняли с обоих наручники. Захлопнули контейнер, не оставив ни единого просвета. Полная темнота.
Жена ощутила, как по ее лицу вдруг проехались чьи-то босые холодные ноги. Она завизжала, близкая к истерике:
— Юра, кто здесь?
Никто не откликался. Подпольная тюрьма, что ли, в этом контейнере, раз где-то наверху устроены нары. Ноги качнулись, коснулись и лица Юрия Алексеевича.
— Эй, постоялец, теперь нас много, так что ты поосторожнее, — поприветствовал он молчаливого сокамерника. Жена нащупала в кармане плаща зажигалку. Спички директора остались в пиджаке, брошенном в машине. Как и телефон, а как бы пригодился он сейчас!
— Послушай, парень, ты скажи нам, что здесь такое!
Жена посветила в сторону нар. Нар не оказалось.
Было иное, заставившее замолчать их обоих. Под крышей на крюке раскачивался окровавленный, истерзанный пытками и разложением труп. Жена потеряла сознание.
Сколько времени провели они в этом контейнере? Сутки, двое? Пленники это не знали. Часы были сняты вместе с наручниками.
Юрий Алексеевич начал опасаться за разум супруги. Провести даже и час в этом замкнутом пространстве ледяного контейнера, под начавшим разлагаться трупом…
Нертов-старший понял: что бы там дальше с ними не сделали, он должен спасать свою жену уже сейчас. И он начал говорить. Без остановки — желая только слышать хотя бы какой-то ее отклик: да, нет…