– Неплохо бы поболтать с этим Алхимиком. Сдается, он любопытный собеседник.
– Многие хотели бы с ним поболтать, – отозвался Герцог. – Да только он никого не желает видеть. И Вольные охотно оберегают его покой.
– Так что, – снова заговорила Пророчица, – ты готов?
Книжник нервно сжал в кулаке камень. Решение уже зрело, когда его окликнул зычный голос Зигфрида:
– Ну что вы там с краю шепчетесь? Идите сюда!
Книжник пронзительно поглядел в глаза юной Пророчицы, произнес:
– Мне надо подумать.
Но кусочек удивительного янтаря отдавать не стал. Просто направился к воину, которого уже обступили эти странные псевдодети, именовавшие себя амберами. Впрочем, сбиться с толку было легко: они ничем не отличались от детей настоящих, в том числе наивно-забавными манерами, открытостью и свежестью взглядов, молодой непосредственностью. Если Герцог и Пророчица не врали, эксперимент Алхимика удался полностью.
Из задумчивости его вывел голос Зигфрида. Тот как раз прорывался из «окружения» благодарных слушателей.
– А это и есть тот самый Книжник, – сообщил воин, выходя вперед и ненавязчиво подталкивая вечно юных амберов к нему. Хитро подмигнул Книжнику. – Поспрашивайте его, о чем я рассказывал. Он куда больше моего знает.
Книжник недовольно зыркнул на Зигфрида – тот, видать, решил ловко скинуть на него всю эту любознательную толпу. Вест в ответ лишь довольно усмехнулся и технично срулил куда-то вместе с Тридцать Третьим.
Книжник уж подумал, что основательно и надолго застрял в этой огромной учебной аудитории. Но его спас Герцог:
– Ну, все, пора и честь знать! Гости у нас голодные. Духовная пища – после.
Не очень-то приятно есть, когда тебя разглядывают, как какое-то диковинное животное. Даже за столом семинарист чувствовал себя в прицеле десятков глаз – ничем не лучше, чем какой-нибудь экзотический мут в клетке. Прямо перед ним сидел какой-то тощий паренек лет четырнадцати – пятнадцати, настолько лохматый, что казалось, у него на голове – гнездо стальной сколопендры. Он разглядывал гостя из далеких краев с таким непосредственным любопытством, что иной раз не попадал ложкой себе в рот.
Голод, впрочем, не тетка, и Книжник легко преодолел это чрезмерное внимание – только успевал зачерпывать и отправлять в рот горячее варево – странной консистенции и цвета, но вполне съедобное на вкус и вроде бы питательное. В любом случае, перебирать харчами не приходилось, и осталось только сдерживать себя, чтобы не пережрать с голодухи, – это было бы поопаснее голода.
– Скажите, а вы Ленина видели? – неожиданно спросил лохматый паренек.