— И за этим вы ездили во Францию? — спросила Вирджиния.
— Да, я поехал в Динар, где разговаривал с графиней де Бретайль. Страшно довольный своей прозорливостью, я ожидал услышать, что ни о какой мадемуазель Брюн там и знать не знают. Вместо этого мне дают понять, что на означенной особе на протяжении последних семи лет держался весь дом. Так что, если графиня тоже не является преступницей, моя хитроумная теория повисла в воздухе.
Вирджиния покачала головой:
— Мадам де Бретайль абсолютно вне подозрений. Я очень хорошо знаю ее, и мне кажется, я встречала в замке и мадемуазель. Я достаточно хорошо помню ее лицо, — правда, не очень четко, а так, как обычно помнишь гувернанток, компаньонок и людей, с которыми вместе ехал в поезде. Это ужасно, но я никогда на них внимательно не смотрю, а вы?
— Только в том случае, если они умопомрачительно красивы, — сознался Энтони.
— Ну, в таком случае… — она внезапно замолчала. — В чем дело?
Энтони разглядывал фигуру, которая внезапно возникла из-за дерева и неподвижно застыла на месте. Это был герцословак Борис.
— Извините, — сказал Энтони. — Я должен отойти на минуту к своей собаке.
Он подошел к Борису:
— В чем дело, что тебе нужно?
— Хозяин, — сказал Борис, поклонившись.
— Хорошо, хорошо, но вовсе не следует ходить за мной по пятам. Это выглядит странно.
Не произнося больше ни слова, Борис показал грязный обрывок бумаги, очевидно, часть какого-то письма, и отдал его Энтони.
— Что это? — спросил Энтони. На клочке бумаги не было ничего, кроме адреса, записанного торопливым почерком.
— Он обронил его, — сказал Борис. — Я принес хозяину.
— Кто обронил?
— Иностранный джентльмен.
— А зачем ты принес?
Борис взглянул на него с упреком.
— Ну ладно, ладно, а сейчас иди, я занят.
Борис отдал честь, повернулся на каблуках и удалился.
Сунув клочок в карман, Энтони присоединился к Вирджинии.
— Что ему нужно? — полюбопытствовала она. — И почему вы называете его своей собакой?
— Потому что он ведет себя как собака, — ответил Энтони. — Я думаю, что в своей предыдущей жизни он наверняка был охотничьей собакой. Он принес мне обрывок письма, который якобы обронил иностранный джентльмен. Я думаю, он имеет в виду Лемуана.
— Возможно, — согласилась Вирджиния.
— Он постоянно крутится вокруг меня, — продолжал Энтони. — Совсем как собака. Почти ничего не говорит и только смотрит на меня своими круглыми глазами. Непонятный тип.
— А может, он имел в виду Айзекстайна, — предположила Вирджиния. — Бог знает почему, но Айзекстайн очень похож на иностранца.
— Айзекстайн? — повторил Энтони удивленно. — А какое отношение он имеет к этой истории?