— Конечно, мистер Кейд.
Энтони сдвинул два стула и, когда Баттл сел рядом, рассказал ему о событиях, предшествовавших четвергу. Баттл напряженно слушал.
— Вы оказались втянуты в довольно неприятную историю, — заключил он.
— Но это еще не значит, что меня надо опекать, — сказал Энтони.
— Мы всегда стараемся быть в курсе событий.
— И даже когда вас не просят?
— Не обижайтесь, — сказал инспектор Баттл. — Что вы намерены предпринять?
— Знаете, Баттл, — сказал Энтони, — я очень высокого мнения о ваших способностях. Вы всегда появляетесь, едва в вас возникает нужда. Возьмем сегодняшний вечер. Кое-что вы скрыли от меня. Это вполне в вашей манере. Вы медлили, чтобы собрать побольше фактов. Теперь я собираюсь кое-что сделать, чтобы привести в порядок то, что я сам и запутал. До сегодняшнего вечера я должен был молчать ради миссис Ривел. Сейчас же, когда стало очевидно, что она не имеет никакого отношения к этим письмам, предположения о ее соучастии выглядят абсурдными. Возможно, я в свое время дал ей неважный совет, а ее готовность заплатить за письма была просто капризом.
— Тогда вам, видимо, не хватило воображения, чтобы поверить в это, — сказал Баттл.
— Вы думаете, это было легко? — спросил Энтони.
— Понимаете, мистер Кейд, большую часть моего рабочего времени мне приходится проводить среди тех, кто относится к так называемому высшему обществу. Люди часто беспокоятся о том, что могут подумать о них соседи. Но бродяги и аристократы не обращают ни на кого внимания и поступают как им заблагорассудится. Я имею в виду не только праздных богачей или тех, кто делает большую политику. Я говорю о тех, для кого собственное мнение важнее мнения окружающих. Мне всегда казалось, что люди, принадлежащие к высшему обществу, позволяют себе быть бесстрашными, правдивыми, но порой невероятно глупыми.
— Это весьма интересная лекция, Баттл. Я надеюсь, вы опишите ваши наблюдения. И заслужите благодарность читателей.
Детектив отнесся к этой идее с улыбкой, но ничего не сказал.
— Вы бы лучше ответили мне вот на какой вопрос, — продолжал Энтони. — Имею ли я, по-вашему, отношение к происшедшему в Стайнзе? Я начинаю ставить вопросы в вашей манере.
— Похоже. У меня было такое предположение. Но ничего определенного. Мне нравится ваша собственная манера, если так можно выразиться, мистер Кейд. Вы никогда не теряете бдительности.
— Я стараюсь, — сказал Энтони. — Когда я общаюсь с вами, меня не покидает ощущение, что вы загоняете меня в ловушку. И я бы хотел избежать ее, но иногда напряжение становится чрезмерным.