Более того,
мне кажется,
что они даже
смягчали
Мишину вину.
Ведь на самом
деле, в
соответствии
с
действующими
советскими
законами, он
был
преступником.
Его действия
подпадали
под
печальной
известности
статью уголовного
кодекса об
антисоветской
агитации и
пропаганде.
Даже
хранение
запрещенной
литературы
трактовалось
тогда
властями как
антисоветская
агитация
(наверное,
самого себя).
А Миша с его
взглядами
выступил в
общественном
месте. А в
таком случае
это уже без
всяких натяжек
являлось
преступлением.
И когда я, припираемый
к стенке
гэбэшниками,
на вопрос «совместимы
ли взгляды
Лейкина с
пребыванием
в комсомоле»
отвечал
уклончиво, то
я на самом-то
деле
откровенно
врал. Потому
что я был
абсолютно
уверен в том,
что взгляды
Миши Лейкина
ни в коей
мере не были
совместимы с
его
«пребыванием»
в комсомоле.
И мои взгляды,
и взгляды
всех моих
друзей тоже
были несовместимы
с
пребыванием
в комсомоле. Поэтому-то
мы Мишу и
защищали.
Ты, правда,
Сережа,
говоришь, что
Миша Лейкин
не был антисоветчиком
в ПОЛНОМ
СМЫСЛЕ этого
слова
(по-видимому,
как ты его
понимаешь). Ты,
судя по
всему, считаешь,
что он не был
последовательным
в своих убеждениях.
И приводишь
примеры его
симпатий к кубинским
революционерам
и ленинградскому
главарю
коммунистов. И
с этим я
согласен. Но
я бы добавил
к сказанному
тобой еще
один
существенный
момент. Если
бы Миша был
антисоветчиком,
таким,
например, как
я или мои
товарищи
(скажу
осторожнее –
некоторые из
моих
товарищей),
то у него не
было бы тех
иллюзий,
которыми он был
полон. Миша
думал, что советский
социализм можно
как-то
подправить
(если взяться
дружно за
руки). Поэтому
не
удивительно,
что он готов был
доверчиво играть
в навязанные
гэбэшниками
игры. Вот на
этом-то он,
кстати, и
погорел.
Как-то в
одной из
бесед о деле
Лейкина (www.de.ufpe.br/~toom/scandals/leikin/OLGA.DOC) Андрей
Тоом обронил
такую фразу:
«Ну, знаете, мы
все были
антисоветчиками».
Конечно,
это звучит
очень смешно.
Сколько
наших
однокурсников
могли бы
сказать
такое о себе
в том далеком
1961 году? Каждый
пятый? Очень
в этом
сомневаюсь.
Каждый
десятый?
Может быть. Сколько
из них действительно
были идейными
противниками
советской
власти?
Думаю, что
меньшинство.
Где-то в
другом месте
Андрей
написал: «Все
мы
критиковали
правительство».
Хочется спросить
Андрея, а за
что все его
критиковали?
Кто-то критиковал
его за то, что
оно
растеряло
приобретения
«великой» революции.
А другой – за
то, что оно
распустило
народ и дало
ему слишком
много свобод.
Многое из
того, что звучало
раньше
антисоветски,
сегодня оказывается
по существу просоветским.
Подобная
беда
случилась с диссидентским
движением в
России. Но
это уже
совсем не по теме
моего к тебе
письма,
Сережа.