— Готов? — спросила она
— Готов.
Я смотрел в зеркало бокового вида, пока она ехала по грязной дороге, наблюдая за тем, как мой дом погружается в тени деревьев. Я прощался с ним.
Торри взяла меня за руку и слегка сжала ее, а затем положила на своё колено. На улице была осень, но было всё ещё тепло, когда мы приехали на кладбище. Я чувствовал запах соли, который ветер принёс с океана.
Мы прошлись по знакомой тропинке к могиле Майки. Но, когда мы дошли до неё, весь воздух из моих лёгких мучительно покинул меня, когда я увидел надгробную плиту.
МАЙКЛ ГАБРИЕЛЬ КЕЙН
25.11.1988 — 10.07.2006
ЛЮБИМЫЙ СЫН
И
БРАТ
«НЕ БОЙСЯ ТЕХ, КТО МОЖЕТ УБИТЬ ТЕЛО, НО НЕ МОЖЕТ УБИТЬ ДУШУ»
— О, Боже, — прошептала Торри. — «И брат»… они… твои родители… они поменяли надпись!
Я кивнул, неспособный подобрать слова.
Я был здесь, навеки увековеченный вместе с Майки. С моими родителями. Наша любовь к нему записана в одном месте. После стольких лет игнорирования меня, наконец-то, заметили. Это было почти невозможно принять. Впервые я почувствовал это внутри, почувствовал, что меня простили.
— Сейчас они должны быть в церкви, — сказала Торри мягко, — не хочешь поехать к ним? Попрощаться как следует? Мы можем это сделать, если ты хочешь…
— Да, — удалось произнести мне, — я бы хотел поехать туда.
Я положил руку на нагретое солнцем надгробие.
— Пока, Майки. Я должен уехать сейчас. Мы с Торри уезжаем из города, и я не знаю, вернёмся ли мы. Я тебя никогда не забуду.
Я ещё раз пробежался глазами по свежей надписи.
— Люблю тебя, брат.
Торри взяла меня за руку, пока мы шли обратно к машине.
— Ты в порядке? — спросила она с тревогой.
Я повернулся к ней с улыбкой.
— Да. Всё хорошо.
Кладбище находилось недалеко от церкви. Я услышал пение, как только открыл дверь машины.
Я знал, что мама с папой обычно сидели в самом конце, так что надеялся, что мы сможем увидеть их, не слишком мешая проведению службы. Но этого не случилось.
Пение прекратилось в ту же секунду, как я открыл тяжелую деревянную дверь. Она громко скрипнула и все, все прихожане, повернулись в нашу сторону.
Шепот прошёлся по всему залу. Я заметил лица своих родителей. Они были потрясенными, а затем отец помахал нам, прося присоединиться к ним. На мгновение я заколебался, но почувствовал тёплую ладошку Торри в своей руке, и она улыбнулась.
Мы шли по проходу, и я не мог не чувствовать всю эту символичность от того, что Торри шла со мной рядом. Когда мы сели с моими родителями, шепот стал громче. Я уже начал думать, что через пару секунд люди начнут демонстративно уходить, но тут Преподобная Вильямс откашлялась, привлекая к себе внимание: