запах через дырку в пакете, пока уже не могу ощущать ничего другого.
Анна всю неделю названивает мне и оставляет голосовые сообщения с
извинениями. Она твердит, что ей жаль, что она не должна была такого говорить. То же
самое она пишет в текстовых сообщениях. Я не отвечаю ни на звонки, ни на сообщения. Я
не отвечаю ей. Я не знаю, что ей сказать, потому что не злюсь на нее. Я смущена и
потеряна.
Я действительно знала Бена всего лишь полгода. Даже не успела отпраздновать с
ним день рождения. Мы были вместе с января по июнь. Насколько сильна может быть
любовь, если нас лишили и августа, и осени? Вот чего я боялась. Боялась того, что плохо
знала Бена, потому что мы знакомы были всего ничего. Наверное, кому-то нужно было
мне это сказать, чтобы я задумалась над этим. А поразмышляв над этим целую неделю, в
течение которой избегала Анны, я решила, что, когда дело касается любви, время не имеет
значения. Не важно, сколько я знала Бена. Я любила его. И всё еще люблю.
После этого я прихожу к мысли, что, наверное, пора убрать вещи Бена. Потому что
если я его на самом деле любила, если наша любовь была искренней и настоящей, то
ничего страшного не случится, если я уберу что-то из его вещей в коробки. Правда?
Ничего же страшного не случится?
Я не зову Анну помочь мне. Вряд ли я смогу посмотреть ей в глаза без стыда. Я
звоню Сьюзен. Подняв трубку, она тут же спрашивает о брачном свидетельстве, и я
вынуждена признаться, что еще не звонила в муниципалитет. Я оправдываю это
98
отсутствием времени, но это ложь. Время у меня есть. Просто если они скажут, что у них
нет записи о нашем браке, то убрать вещи Бена я уже не смогу. Я наоборот еще сильнее
вцеплюсь в его старую одежду и зубную щетку. Мне нужна вера в то, что наш брак
зарегистрирован. Иначе мне придется самой себе доказывать, что мы были женаты. А это
будет жалко и плачевно. Я же хочу оставить все плачевные и жалкие мысли в прошлом.
МАЙ
Бен блестел от пота. Стоял жаркий весенний день. Я распахнула в доме все окна, и
последние несколько часов дверь тоже была открыта: мы таскали по лестнице вещи.
Смысла включать кондиционер не было, так как весь прохладный воздух тут же бы
улетучился за дверь. Я бросила Бену бутылку воды, когда он спускался по лестнице за
очередной порцией коробок.
— Спасибо, — поблагодарил он, ступив на тротуар рядом со мной.
— Почти закончили.
— Да, только мне потом еще всё распаковывать.