Узкие морды четырех змееподобных драконов неподвижно лежали по разные стороны стекла, которое в данный момент демонстрировало своему единственному зрителю прелюбопытнейшую картину. Девушка с растрепанной косой и очень сосредоточенным выражением лица безжалостно расправлялась с лежавшей на каменном ложе простыней, методично разрывая ее на куски разного размера. Ей приходилось натягивать ткань изо всех сил, порой она прибегала к помощи зубов или ногтей, а иногда наступала на край непокорной материи коленом, стараясь тем самым удержать ее на месте. Работа кипела, и количество лоскутов росло. Предприимчивая особа, чуть закусив пухлую губку, продолжала методично изводить несчастное покрывало. Глаза ее горели азартом, непослушные пряди лезли в лицо, на котором то и дело появлялась довольная улыбка.
Что все это имеет какую-то цель, повелитель не сомневался. Особенно когда сейлин начала связывать отдельные куски, проверяя на прочность узлы. Лишь через несколько минут до него дошло, что девушка пытается сконструировать себе наряд из подручного материала. Единственное, что так и осталось для него загадкой, на кой мирд ей понадобилось приводить в негодность еще и десяток настенных драпировок? Полюбовавшись зрелищем некоторое время, сильнейший сделал единственный подходящий вывод – из вредности.
– Какой же ты, в сущности, ребенок, Зоя! – Золотые губы раздвинулись в довольной улыбке, обнажив ровный ряд заостренных зубов. Глаза искрились от смеха, который постепенно таял, сменяясь властным холодом. – Хорошего понемногу, – сказал сам себе Светлоликий, и, повинуясь щелчку его пальцев, картинка в зеркальном окне стала быстро отдаляться, пока не исчезла совсем.
Разглядывать же собственное отражение маг не собирался. Он повторил жест, вновь оживляя стеклянную поверхность, за которой на этот раз появилась ванная комната в розовато-бежевых тонах. В огромном корыте, напевая не очень приличную песенку, сидел покрытый мыльной пеной толстяк и, довольно жмурясь, дергал длинными ушами в такт веселому мотивчику. Выражение золотых глаз снова изменилось: теперь в них вспыхнул хищный блеск. Но занятый купанием О этого не видел. Он вообще не подозревал, что с висящего на стене зеркала на него смотрит сам повелитель. И это неведение позволило управляющему борделя провести еще несколько минут за приятным, судя по счастливой физиономии, занятием.
– Достопочтенный сай О, – светским тоном проговорил гость из зазеркалья, на что карлик заткнулся, поперхнулся, недоверчиво поводил ушами, прислушиваясь, и, наконец, приоткрыл один глаз, над которым угрожающе нависла мыльная пена. Дрожащей рукой он убрал ее с брови, посмотрел на дверь и с облегчением вздохнул, убедившись, что она закрыта. – Мне жаль, что приходится отвлекать тебя в столь неподходящий момент, но мой вопрос не терпит отлагательств, – не меняя интонаций, продолжил повелитель.