могу проснуться ночью, и иногда боли вызывают у меня слезы.
Я захожу в школу и сразу иду в спортзал, не заходя по пути в раздевалку. Там мне делать
нечего. Урок должен начаться уже через минуту. Я здороваюсь с учителем физкультуры ―
Борисом Владимировичем ― и сажусь в самый конец зала на скамейку. Чтобы не было скучно,
достаю телефон и наушники (сегодня я их взять не забыла) и включаю музыку. Когда знакомые
аккорды заполняют собой все пространство, и я перестаю слышать смешивающиеся в один
неясный гул голоса одноклассников, все становится проще.
В спортзал заходят последние ученики, и Борис Владимирович встает перед ними,
начиная что-то говорить. Когда одноклассники начинают бегать по спортзалу, я вижу
новенького и все свое внимание переключаю на него. Я перестаю слышать музыку в наушниках
и наблюдаю, как Ангел (все-таки нелепо произносить его имя, хоть и в мыслях) идет к учителю
физкультуры. Он что-то протягивает Борису Владимировичу, а затем они начинают говорить о
чем-то. На нем школьная форма: черные брюки и темно-красная рубашка, рукава которой
собраны гармошкой на локтевых сгибах. Я выключаю музыку, но все равно не могу ничего
услышать. Когда небольшая беседа новенького и физрука заканчивается, Ангел поворачивает
голову в мою сторону и… улыбается. Да-да. Он улыбается. Мне.
Я представляю, как со стороны выглядит мое лицо, и тут же отворачиваюсь. Жар
подступает к щекам, и я начинаю нервно теребить горлышко своего черного свитера. Еще одна
причина, по которой мне нравится черный цвет ― он стройнит.
Я старательно разглядываю рисунок скорпиона на своем рюкзаке, всем своим видом
стараясь не показывать, что волнуюсь. А отчего, сама не понимаю. Я снимаю песню с паузы и
пытаюсь раствориться в словах и мелодии. Моя голова опущено так низко, что подбородок
касается груди. Так сидеть намного лучше и приятнее. Я не вижу мир, он не видит меня, и все
прекрасно.
Как только мне удается немного успокоиться, я чувствую, как кто-то садится рядом.
Никто и никогда добровольно не подсядет ко мне. Потому что я изгой. Потому что я
чудовище для всех, и чуть ли не каждому в этой школе хорошо известно, что я чокнутая,
сбрендившая, сумасшедшая…
Я застываю. Мои пальцы правой руки впиваются в собачку молнии, которую я тереблю
уже минуту. Я перестаю дышать, и, кажется, даже сердце останавливается на мгновение.
Планета перестает вращаться. Мир переворачивается, и я оказываюсь в какой-то параллельной