угодно, лишь бы не в их сторону.
― И ты думаешь, что я когда-нибудь стану… смогу с ними общаться? ― тихо говорит
мне Ангел. ― Если только в другой жизни, которая никогда не наступит.
Галанов и остальные, уже переодетые в спортивную форму, идут в нашу сторону. Они
рассасываются по всей ширине коридора, засовывают руки в карманы и расставляют широко
локти ― так, что мы не сможем пройти мимо них, не задев их.
31
Я непроизвольно замедляю шаг, и Ангел делает то же самое.
Ну вот, мы проходим через это вместе.
Я чувствую себя смелее рядом с ним, но этого недостаточно, чтобы противостоять целой
толпе. Одному человеку еще можно, а против всех… нет. Это невозможно.
Я прокручиваю в голове множество вариантов того, что может учудить Галанов со своими
дружками. Избить нас (хоть я и понимаю, что он не станет этого делать… в школе, по крайней
мере, но я все равно боюсь этого), обозвать (что не так страшно), выкинуть какой-нибудь
жестокий фокус в его стиле… На самом деле, от таких людей, как Галанов, можно ожидать
многое, и в то же время мне кажется, что я знаю все, что может прийти ему на ум. Хотя,
понятие жестокости достаточно растяжимое, так что я все равно остаюсь в неведении.
Я рассчитываю, что основной «удар» придется на меня. Но тут моя интуиция меня
подводит.
Галанов смотрит только на Ангела, и это вводит меня в заблуждение. Когда они подходят
достаточно близко к нам, я внутренне сжимаюсь. Я вижу, как Ангел тоже напрягается.
Ангел проходит между Галановым и Горевым. Они сильнее выставляют локти, и как бы
Ангел ни пытался увернуться, он все равно задевает их и… падает вперед.
Оказывается, Галанов сделал ему подножку, и Ангел не заметил этого, так как думал, что
его станут толкать в плечи.
Вот он стоит на ногах, а в следующую секунду уже на полу. Я даже не успеваю
опомниться. Если бы я успела, то непременно поддержала бы его и не позволила упасть. Но я
нахожусь на достаточном расстоянии. И я только наблюдаю.
Все начинают смеяться. Кроме Галанова. Он ухмыляется и, пройдя мимо, оборачивается
на Ангела. Я стою как вкопанная и не могу пошевелиться. Дурацкое оцепенение! Всегда я не
вовремя впадаю в ступор…
― Ой, посмотрите, наш ангелочек упал, ― ехидно говорит Галанов. Его мерзкая улыбка
выводит меня из себя, и я начинаю закипать изнутри. ― А где же твои крылышки?
Не знаю, что происходит в этот момент, потому что я перестаю отдавать отчет своим
действиям. Я срываюсь с места, бегу к Галанову и со всей силы толкаю его в грудь (он выше