— Может, еще Кайсы Очей костер жег? — высказал я предположение.
Петька нагнулся со свечой, чтобы получше рассмотреть золу, и вдруг воскликнул:
— Витька! Смотри: следы!
— Чьи? Звериные?
— Нет. Похоже, человек в сапогах сюда заходил.
— Кайсы Очей?
— Вряд ли… Сколько лет прошло, не могли следы так долго сохраниться. Отпечаток четкий. Кто-то недавно был.
— Ну и пусть. Нам-то что? Теперь разбойников нет, бояться некого. Давай лучше к ночи готовиться: постель сделаем, дров побольше запасем.
На лесистом склоне оврага мы насобирали валежника, кучей сложили у входа в пещеру — на всю ночь топлива хватит.
Маленьким топориком нарубили зеленых еловых лап, настелили у стены пещеры толстым слоем — что твоя перина!
Когда стало смеркаться, у самого входа в пещеру разложили костер. Освещенная ярким огнем, пещера стала уютнее, и настроение у нас сразу поднялось.
Мы долго сидели у костра, кипятили чай, пекли картошку.
Таинственно и глухо шумел лес, вокруг стояла непроглядная тьма, а у костра было совсем не страшно. Мы не спеша поужинали, попили чаю, поговорили о всякой всячине.
Наконец, мы оба стали зевать.
— Спать будем по очереди, — сказал Петька. — Один спит, другой следит за костром.
Кинули жребий. Первому дежурить у костра выпало мне.
Петька, не мешкая, завалился на еловую постель, поднял воротник полушубка, натянул поглубже шапку — один нос торчит наружу.
— Смотри не засни, — строго предупредил он.
— А когда тебя будить? — спросил я. — Часов-то у нас нет.
Но Петька и тут нашелся:
— Сосчитай до десяти тысяч и буди. А потом я буду считать до десяти тысяч.
— Ладно, спи давай.
Не успел я сосчитать и до сотни, как Петька уже засопел. До тысячи я досчитал, как положено, а потом вспомнил о доме — и сбился со счета. Начал считать снова, и опять какая-то мысль перебила счет.
Тогда я бросил считать. Сижу, подкидываю сучки в огонь, толстой палкой подгребаю угли. Чувствую, голова делается тяжелой, веки слипаются.
«Наверное, уже досчитал бы до десяти тысяч», — решил я и принялся будить Петьку.
А он знай себе причмокивает губами, бормочет что-то сквозь сон и только ворочается с боку на бок. Насилу я его растолкал.
Сел, глаза трет:
— Чего тебе?
— Вставай, теперь моя очередь спать, а ты огонь стереги.
— Ладно, — промычал Петька сонным голосом и пересел к костру.
Я улегся на его место и тут же заснул.
Не знаю, долго или нет я спал. Проснулся от холода. Смотрю: костер погас, только несколько головешек дымится. У костра, уткнувшись головой в колени, спит Петька.
Я в сердцах сунул ему кулаком под бок. Он вздрогнул, открыл глаза: