Я смотрела на них, ничего не понимая. Потом только сообразила, что ребята подделали цифру.
— Как же вы так сумели? Совсем незаметно.
— А мы ее кислотой, один мой приятель здорово это умеет. — В голосе Вити гордость.
Иван разглядывал метрику. А Витя снова напомнил:
— Побриться вам не мешает, чтобы помолодеть.
Ваня усмехнулся:
— А мне и есть ровно двадцать два года. Это с бородой я кажусь старше.
— Ты белорус? — спросил отец.
— Сибиряк.
— Сибиряки крепкий народ.
Ваня по-своему растолковал папины слова.
— Я могу сегодня же уйти от вас. Понимаю, прятать меня небезопасно. Голова-то у меня стриженая, сразу видно, солдат.
— Или вор.
Иван обиделся:
— Я не вор.
Отец засмеялся:
— Нужда заставит, так и вором назовешься. Скажешь, сидел в тюрьме, немцы выпустили. Ты мой племянник, до тюрьмы жил у нас, и метрика твоя у нас была.
Иван задумался.
— Из-под Борисова нас гнали, и я все думал, как убежать. Не было удобного случая. И вдруг… так повезло. Дочурку нашел. — Иван улыбнулся мне.
На следующее утро Ваня хотел уйти от нас. Но Витя договорился с Полозовыми, и втроем они вывели его за город.
Через день я пошла на Московскую улицу. Как и в прошлый раз, по этой улице гнали колонну пленных. Я встала у развалины недалеко от дороги и пристально смотрела на проходивших, чтобы опять кого-нибудь «узнать». Внимание мое привлекла невысокая девушка, видно медсестра. Она шла еле-еле, ее поддерживали двое. На минуту я заколебалась, думала, не хватит сил дотащить ее до дому. Пока я медлила, она прошла вперед. Я побежала вдогонку, на ходу придумывая, как бы назвать девушку.
— Надя! Надя! Сестренка! Не узнаешь меня?
Девушка то ли не поняла, то ли не было у нее сил обернуться. Я снова окликнула. Затем, как и в прошлый раз, бросилась в колонну. Конвоир прикладом автомата оттолкнул меня, я упала и больно ударилась головой о камень…
Колонны уже не было, когда я пришла в сознание и увидела перед собой Славку. Через плечо у него висел сундучок с ваксой и щетками. Как будто он чистильщик обуви. Славка помог мне подняться и дойти до дому. Он молчал всю дорогу, и я уже подумала, что Славка не знает, кто меня так избил. На прощание он вдруг сказал:
— Немцы по городу гоняют одних и тех же пленных из концлагеря. Они хотят обмануть нас. Пусть, мол, смотрят, как много людей сдаются в плен. Конвоир, наверно, приметил тебя. Он ведь мог и убить.