— От Паши я, от Павла Емельяновича из Дзержинска. Ну-с, где ваш больной?
Мама засуетилась, помогла доктору снять торбу, подставила стул к кровати.
Он долго щупал отцовы ноги, досадливо качал головой и наконец поставил диагноз:
— Тромбофлебит. Необходим покой, ноги класть повыше и делать компрессы с этой мазью.
Он протянул стеклянную баночку и тут же заторопился. У него были в городе неотложные дела, с ними надо управиться до комендантского часа.
После прихода доктора отцу стало легче. Только в комнате стоял резкий, неприятный запах мази.
Однажды брат вернулся домой под утро. Скинул с себя грязную одежду, умылся и лег на диван. Значит, опять всю ночь сгружал уголь и опять от усталости не мог есть. Мама взяла ключ от сарайчика и вышла. Вернувшись, положила на стол что-то завернутое в чистую тряпочку.
Я развернула и увидела выходные серые довоенные мамины туфли на высоких каблуках. Глаз не отведешь — такие красивые!
Все, что считалось в нашем доме более или менее ценным, после визита Антона мы спрятали в сарайчике.
И только одну вещь, очень дорогую для мамы как память о ее молодости, оставили в доме. Это было блюдо, не старинное, не из тонкого фарфора, и рисунок на нем незатейливый: конь, запряженный в плуг, а перед конем — трактор. Блюдо это подарили маме за хорошую работу на фабрике. Премию такую дали. Спрятала мама блюдо очень просто — подставила под фикус. И не видать его и в тоже время на глазах.
— Зачем ты принесла туфли? — спросил отец.
Мама не успела даже рта раскрыть, как Витя вскочил с дивана.
— Ты в сарайчик ходила? — Увидел туфли и тихо добавил: — Я бы сам мог сбегать.
Мама пристально смотрела на Витю. Он опустил глаза и опять лег.
— Нет, Витя, теперь ты мне все расскажешь, все, все.
— Это не наше.
— Тогда зачем вы держите это здесь?
— Нужно.
О чем они говорят? Почему только они понимают друг друга? Ни я, ни отец, который тоже вопросительно поглядывает то на маму, то на Витю, ничего не понимаем.
Опять у Вити секрет, тайна, о которой случайно узнала мама.
— Ну, ладно, я скажу. — Витя, не открывая глаз, говорил тихим, уставшим голосом: — Помнишь, когда мы возвращались домой, я отдал нашим бойцам, попавшим в окружение, все, что на мне было: пиджак, рубашку, брюки. Надо было спасти их из плена. Много ли у меня брюк и пиджаков?.. А пленных много. Ну, Славка показал нам с Толей склад за поселком, который не успели разграбить. Мы перенесли к Полозовым и спрятали брюки и рубашки. Часть в нашем сарайчике за дрова закинули. Все равно бы немцам досталось. А так… Знаешь, сколько пленных мы спасли благодаря этой одежде!