— Проверяй здесь. Зачем домой тащишь?
— Вы мне не указ. А излишки продуктов оккупационная власть тоже конфискует.
Это он — власть.
Мы караулили с утра до вечера, чтобы наши мамы не нарвались на полицая. Потом мы стали выходить далеко вперед, поселок оставался позади. Мы прятались за домами и поджидали. Если кто шел с узлом, мы предупреждали: у входа в поселок стоит полицай и все отбирает. Люди благодарили нас и шли домой окольным путем.
Полицай сообразил, в чем дело. Он разыскал нас и без лишних слов огрел плеткой.
Теперь мы не выходили на дорогу, а шли в обход через Железнодорожную улицу. Мы боялись, что полицай догадается, кого мы высматриваем.
Мы убегали от него, а он выслеживал нас. И вот настал день, когда мы увидели наших мам с узлами за плечами и побежали им навстречу. Соловьев оказался тут как тут. Он стоял посреди дороги, ноги широко расставил, преградив путь.
Полицай сразу же отобрал все продукты, добытые с таким трудом…
Мы шли домой подавленные. Я ненавидела Антона. Мне казалось: если его не будет в поселке, жить станет спокойнее.
И в голове моей возник план. Я попросила Витю:
— Достань мину, а я подложу ее под дом полицая.
— А вдруг вместо него кто-нибудь другой подорвется?
— Тогда нужно убить его из пистолета или ножом. — И я принесла из кухни широкий нож с деревянной ручкой.
Витя подержал в руках нож и отнес на кухню.
— За одного этого гада фрицы сожгут весь поселок вместе с людьми.
Я вздохнула:
— А что делать? Ты же старший, посоветуй.
— Ложись спать.
Заснуть я не могла. Донимала обида на Витю. Вижу его дома только перед сном. Все время пропадает у Полозовых. Часто после работы не домой идет, а туда. Неспроста все это. И что за дела у них? Когда домой возвращается, на кухне ботинки от мазута очищает. Где он только находит мазут, ведь на улице снег? И опять секреты. Мстислава Афанасьевича нет в Минске, уехал куда-то, и отец все ждет, когда он вернется. Какая-то важная поездка… У всех заботы. Все что-то делают, стараются. А я жду только, когда кончится война. Когда?.. Потом мысли перескакивают на другое: а вдруг у Эрика найдут нашу пластинку? Что тогда будет?
За окном падает снег. Он шел весь день. И к ночи не прекратился. Поднялся ветер, застучал колючей снежной крупой в оконные стекла, загудел, завыл в остывшей трубе.
Загромыхали двери, и на лестнице послышался топот Ночью так стучат сапогами только фашисты.
Отец приподнялся в кровати.
— Неужели к нам?
Витя вскочил, подбежал к окну, глянул и стал быстро одеваться.
Топот приближался. Вот-вот забарабанят в нашу дверь.