— Может, он записку от отца передал? Ты ведь знаешь его почерк, — говорит мой отец.
— Нельзя записку передавать: вдруг попадет не в те руки!
— А как он доказал, что от твоего отца пришел?
Я начала сердиться: еще доказательства какие-то нужны!
— Он же про сестренок спрашивал, — вмешиваюсь я, — значит, знает.
Отец не обращает внимания на мои слова и продолжает расспрашивать Элика:
— Ну, а этой соседке своей ты доверяешь? Она не могла ему все про тебя рассказать?
— Зачем? Ведь он сам ко мне пришел.
Мне жалко Элика. У человека радость, он такой счастливый прибежал к нам, а теперь на лице его растерянность. Как ни старается Элик, никак не может переубедить моего недоверчивого отца. Чтобы прекратить этот неприятный разговор, я спрашиваю у Элика:
— Так когда ты увидишь своего отца? Завтра?
— Нет, — отвечает он. — Мне еще нужно одну вещь достать. Степан и денег мне дал… Отец прислал, — поспешно добавляет Элик.
Он говорит об оружии. Без оружия в партизаны не брали, это мне было известно. Все оружие, добытое ребятами — Эликом, нашим Витей, Толей Полозовым, — передано в отряд. А вот теперь, когда Элику самому понадобилось оружие, ничего нет. И он прибежал к Вите: может, в тайнике что-нибудь осталось? Но я знаю, Витя свой пистолет не отдаст. Хорошо, отец Элика догадался передать ему деньги. Может быть, удастся купить оружие. Я гляжу на Элика, и мне досадно. Мой отец, вместо того чтобы порадоваться за Элика, сомневается.
Элик то садится в кресло, то вскакивает и снова повторяет все сначала, старается убедить нас, как хорошо складываются у него дела. Но в то же время чувствуется: недоволен он и собой, и моим отцом. Он хотел уйти, не дождавшись Вити, но все медлил. Подойдет к двери, вытащит из кармана часы, посмотрит на них и снова возвращается. Вся надежда у него была на Витю.
А я бросала сердитые взгляды. Ох уж эти взрослые!
Пришел Витя.
— Выручай, — бросился к нему Элик. — Помоги мне по-дружески. Мне одна вещь нужна, у тебя есть, припрятанная.
Витя сразу понял, чего хочет Элик, и задумался.
— У меня нет. Сам понимаешь. Если даже и есть у кого, так никто не продаст тебе. Самим нужно.
— Помоги. Если не достану, не знаю, что сделаю, — едва не плачет Элик.
Витя колеблется. Наконец он решается:
— Ну ладно, пошли.
— Дети, будьте осторожны, — предупредила мама.
Оставалось два часа до комендантского часа. Успеют ли? Я тихонько вышла из дома, присела на скамейку у дверей.
Мне не сиделось, я выбежала на улицу, но там ждать было опасно, могут застрелить. Уже темнело. Комендантский час приближался, а Вити все не было.