Прощай, Грушовка! (Василевская) - страница 88

Я поглядела на Толю. Он стоял ко мне спиной и снимал рубашку. Витя ухватом доставал из печи чугун.

Лежа в постели, я слышала, как плещется Толя на кухне, как ребята очень тихо разговаривают. Потом Толя сказал:

— Спать хочу — умираю.

— Ну, ладно, спи, — вздохнул Витя.

Я долго ворочалась в постели, не могла уснуть. Я так и не расспросила Толю, как ему живется в лесу, в землянке, как воюется. Толя спал, а я лежала и прислушивалась, не идет ли кто чужой? А вдруг нагрянут проверять документы. Но, к счастью, все было спокойно. За окном поднялся сильный ветер, пошел снег. Вьюга в шальном танце закружила пушистые снежинки. А я подумала, до чего же, наверно, страшно в такую погоду в лесу.

Утром я вскочила и посмотрела на кровать, где спали ребята. Кровать была застлана.

— Где… Витя? — спросила я у мамы.

— На работе. И Толя вместе с ним ушел из дома. У него задание.

Я чуть не расплакалась. «Надо же — проспала! Даже не простилась с Толей, не сказала до свидания!»

— Толя еще зайдет к нам? Он ничего не говорил?

Мама пожала плечами:

— Ничего не говорил.

Весь день я ждала его. Вечером Витя пришел с работы один.

— А Толя где? — не выдержала я.

— Ушел в отряд. Свое задание здесь он выполнил.

Я жадно дышу морозным воздухом. Сколько времени я не выходила на улицу! Наконец мама отпустила меня к Неле. Мне показалось: на улице стало светлее, небо чище и развалин как будто меньше, вот-вот выглянет солнце и позолотит все вокруг. Вскоре я вышла на Грушовскую улицу и вдруг услышала позади гул мотора. Меня догоняла машина. Пулей я выскочила на тротуар. По дороге ходить запрещено: могут сбить и никто отвечать за это не будет.

На тротуаре я оглянулась. Машина шла медленно, точно боялась сбить меня. А может быть, я совсем здесь ни при чем. Дорога скользкая, песком не посыпают, поэтому машины ходят медленно.

По тротуару идти было хуже, чем по дороге. До войны тротуар был дощатый. Доски растащили на дрова, и я шла по обочине, покрытой снегом.

Я свернула с дороги и направилась к калитке. Машина тоже остановилась. Я не убегала от фрицев. Зачем я им? Я вошла во двор, где жила Неля. И фашисты последовали за мной.

Я поднялась на крыльцо, постучала в дверь, и тут они догнали меня. Неля, ее мама и маленький Леня, Нелин брат, — все видели, как я привела в дом гестаповцев с черепами на шапках. А я и не думала их приводить и не подозревала, что они следят за мной. Приказали всем предъявить документы. Я протянула свой аусвайс и сжалась от страха. Вот сейчас они догадаются, что аусвайс не настоящий. А гестаповец прочитал вслух только фамилию и вернул мне аусвайс. И тут на его перстне я увидела такой же, как на шапке, человеческий череп. Я не могла понять, зачем им понадобилось проверять документы у меня, у Нели и Нелиной мамы.