Арнольд сказал, что книга требует некоторой доработки, но он намерен представить ее редколлегии. В представлении авторов редколлегия — нечто вроде суда, в который входят одни герцоги, графы и бароны (которых называют редакторами), сидящие в большом зале издательского замка. Их массивный мраморный стол завален штабелями рукописей начинающих авторов. Король (главный редактор) и его придворные собираются с единственной целью: с садистской радостью отвергнуть плоды трудов, присланные нами, недостойными холопами.
Прошла неделя — ни слова. Прошло две недели — тот же результат. Поэтому вообразите себе мое ликование, когда однажды, вернувшись домой в пятницу около шести, я услышала из автоответчика голос Арнольда: «У меня для вас хорошие новости, Лейл. Перезвоните мне».
Мне хотелось расправить крылья и взлететь. Перезванивать Арнольду было уже поздно, поэтому я взяла трубку и похвасталась двум лучшим подругам. И добавила: «Отпразднуем удачу сегодня же, в ресторане “Обдиралли”. Я угощаю». Счет, конечно, будет чудовищным, но не беда: я же все равно скоро получу большой аванс за книгу.
Понедельник — день тяжелый
В понедельник ровно в одну минуту десятого я позвонила Арнольду, чтобы уточнить срок сдачи рукописи и размер аванса.
— Привет, Арнольд, вы оставили сообщение, что у вас хорошие новости, — задыхаясь от волнения, начала я.
— Да, — ответил он. — Я увольняюсь из этого издательства и перехожу в другое, более престижное.
Пауза.
— Ах, вот оно что, — наконец пробормотала я. — Замечательно. То есть поздравляю. Я... э-э... рада за вас.
Я и вправду порадовалась за Арнольда. Можно сказать, была счастлива за него. Но не за себя. Пока он продолжал расписывать свои новые возможности, я думала о своем.
Вот гадство, значит, в этом издательстве у меня нет никаких шансов на публикацию, потому что я знаю в нем одного Арнольда. Как стыдно будет перед агентом и друзьями! Хуже того, я пополню армию голодающих писателей, переживающих период безденежья «между книгами».
Уважать Арнольда я не перестала, но уже не относилась к нему так трепетно, как прежде. Неужели он не предвидел мои эмоции, не сообразил, что его новость я приму на свой счет? Но значит ли это, что он вмиг разонравился мне? На осознанном уровне — нет. Однако эта «шпилька» предвещала, что вряд ли я позвоню ему в первую очередь, когда напишу новую книгу.
Прежде чем оставить кому-нибудь сообщение, подумайте как следует: что произошло с этим человеком в последнее время, чем заняты его мысли? Что бы ни было, сначала коснитесь его проблем. И только потом переведите разговор на то, что тревожит вас. В электронных письмах мы обычно так и делаем, а в телефонных разговорах забываем.