Плешка вздохнул, вспомнив разговор с врачом из призывной комиссии.
Ну а чего вы хотели, любезнейший майор, — сказал врач, который врачом вовсе не был, но по закону о наследстве получил свое место в призывной комиссии от тестя.
У нас, знаете, — поделился он государственной тайной, — из десяти призывников девять сифилитики, а один дистрофик.
Да и тот не стал сифилитиком, — посетовал врач, — лишь потому, что бациллы сифилиса попросту не нашли себе достаточно места в его страдающем от недостатка веса теле.
Ха–ха! — добавил врач, чтобы Плешка оценил шутку коллеги.
Ха–ха, — угрюмо ответил Плешка коллеге.
Хотя коллегой его, конечно же, не считал. Врач Плешка был выпускником молдавского медицинского училища и умел, в отличие от некоторых блатных, накладывать бинты и ставить уколы. Конечно, не в вену, а в ягодицы… Так что Плешка улыбнулся через силу и велел откормить доходяг, которым предстояло два года провести на вышках наблюдения.
Накормите их хотя бы так, чтобы ветром с вышек не сдуло, — распорядился он.
И даже не добавил «ха–ха» потому что это вовсе не было шуткой. В прошлом году охранник лагеря из новобранцев, Пантелеймон Друцо, из–за шквального порыва ветра был унесен с вышки прямо на территорию лагеря. Там его убили, освежевали, и съели заключенные, полтора месяца не получавшие никакого прокорма. В республике как раз был очередной финансовый кризис. Хорошо хоть, с содроганием вспомнил Плешка историю со съеденным охранником, автомат на вышке остался. Впрочем, автомат и был тяжелее Пантелеймона.
Двух самых крепких парней Плешка взял себе в личную охрану. Не то, чтобы Плешка, который изучал боевые искусства в свободное от службы время, боялся кого–то. Тем более, заключенных, которые на ногах еле стояли. Просто в последнее время в лагере среди господ офицеров, поморщился Плешка, стали ходить самые странные слухи о возможных волнениях среди обычно покорных зеков. И более того, среди части охранников! Этого–то Плешка, который хорошо знал историю, и опасался — ведь каждый вечер перед сном он просматривал кассеты с сериалами Первого канала на своем видеомагнитофоне.
«ШтрафбатЪ», «Москва–кваЪ», «АдмиралЪ»…
После просмотра последнего Плешка и понял, какую опасность может представлять собой бунт черни, поддержанный нижними чинами. Представляя себя мужественным адмираломЪ на рубке боевого судна — или где там у них стояли адмиралы — Плешка приналег на джебы и хуки. Заместитель коменданта решил для себя, что никогда не позволит быдлу расправиться с собой так легко и беспощадно, как с замечательным актером Константином Хабенским. Да, зек нынче пошел не тот… А ведь покорность заключенных Касауцкого карьера была притчей в языке, нервно подумал Плешка, ставший забывать русский язык.