Всадники сбросили головы с пик под ноги Кучуму на дорогой ковер, предводитель отряда склонился в поклоне:
— Эти головы военачальников нечестивых сибирских царей, великий хан.
Всадники швырнули на землю Едигера и Бекбулата, силой поставили их на колени.
— А это сами нечестивцы, осмелившиеся тебе сопротивляться, великий хан.
Возле Кучума стоял грузный человек лет сорока главный ханский советник, называемый карача.
— Какой казнью их казнить, мой мудрый карача?
— Прикажи разодрать их лошадьми, великий хан, — зловеще сказал карача.
Кучум поцарапал шею под короткой черной бородой, усмехнулся.
— Нет… Эти нечестивцы оскорбили свой народ данью русскому царю.
— Ты сам — порождение шайтана, — вскричал Едигер.
Бекбулат вскочил, повернулся к толпе, закричал:
— Не служите проклятому Кучуму! Много горя он принесет нашей земле!
Пока плетьми и пинками успокаивали Едигера и Бекбулата, Кучум снова царапал ногтями шею. И с той же усмешкой продолжал:
— Эти нечестивцы предали забвению то славное время, когда мы, потомки великого хана Чингиза, сами брали дань с русских земель и с половины мира. И они осмелились называться татарскими ханами, осмелились осквернить своими вонючими задами серебряные ханские тропы! За это я приказал расплавить их троны на огне, а жидкое серебро влить им в глотки. Исполнить!
Из какой-то пристройки к дворцу с дымящимися ковшами выбежали нукеры. Возглас ужаса вспух над площадью. Связанным Едигеру и Бекбулату заломили головы, кинжалами разжали зубы, стали лить в глотки расплавленное серебро…
А Кучум в третий раз поцарапал пальцами шею.
Когда Едигер и Бекбулат, облитые застывшим серебром, лежали бездыханные в пыли, Кучум мягким и доброжелательным голосом произнес:
— Кто хочет служить мне — перейти на эту сторону.
Какое-то время толпа мурз, беков и князьков стояла недвижимо. Потом отделился от нее один человек лет 30, молча шагнул в указанную сторону, потом другой.
Свирепого вида нукер, яростно хлестнув первого плетью, прокричал:
— Имя! Называй свое имя!
— Вогульский князь Юмшан…
Затем поспешно прокричали свои имена еще четверо:
Мурза Баянда…
Князь остяцкий Бояр…
Тебендинский князь Елыгай…
— Князь Самар…
Больше из толпы никто не выходил…
Кучум помедлил, встал. Был он высок и могуч, на поясе болталась сабля в драгоценных ножнах. Еще раз провел пальцами по шее и опять с мягкой улыбкой сказал:
— Я на службу к себе два раза не приглашаю. Этих пятерых прошу на ханский пир. Остальных отвести в лес, сломать каждому спину и бросить в лесу на корм зверям.
Кучум повернулся и стал не спеша подниматься во дворец по ступенькам крыльца. Сзади него раздались вопли ужаса обезумевших от страха людей, крики нукеров, хлопанье плетей, слова мольбы о пощаде. Но Кучум даже не оглянулся, не спеша скрылся во дворце.