— Гулевой атаман Ивашка Кольцо, государь, — сказал Годунов. — Он же и на волжских перевозах ногайцев погромил.
Царь снова вскочил с трона.
— Что деется! Воры переняли Волгу меж двух держав! Царский указ им ни во что!
Грозный остановился перед Годуновым.
— Послать на Волгу стольника Мурашкина с полком стрельцов! Ивашку Кольцо и всех его воровских людей изловить и повесить!
Грозный повернулся к ногайскому послу:
— Слыхал? То и передай князю Урусу. И пусть князь Урус тоже казнит своих воров, кои зорят мои окраины! Чтоб ваши татары и наши казаки ссоры меж нами впредь не чинили бы!
Кланяясь, ногайский посол попятился. Когда скрылся за дверьми, Грозный вернулся на трон, посидел задумчиво.
— Ладно, отпиши Семке Строганову — пусть нанимают для береженья своих городов от Кучума десять сотен охочих людей… только не из казаков, а из тамошних жителей.
За столом, уставленным иноземной фарфоровой посудой, сидели Никита и Максим Строгановы, а теперешний глава всего строгановского дома Семен Аникеевич метался по богато убранной палате, как разъяренный зверь, попавший в петлю.
— Явил милость царь-государь! За все труды наши! За раденье об земле русской! Тыщу-де местных людишек позволяю нанять для обороны от злодея Кучума… — Семен подскочил к окну, распахнул его сильным ударом ладони. — Эй! Послать сюда Анфима Заворихина.
— Из местных и полтыщи не наскрести, — проговорил старший племянник Никита.
— Да и что это за стрельцы будут? — подал голос Максим, племянник младший.
Семен, не оборачиваясь, смотрел в окно. Когда-то пустынный причал на Каме за двадцать с лишним лет превратился в шумную пристань, у которого стояло сейчас больше дюжины больших и малых судов.
Открылась дверь, вошел могутный в плечах, бородатый, угрюмого вида человек в стрелецком кафтане, при сабле, молча снял шапку с красным верхом, чуть поклонился.
Семен обернулся от окна.
— Велим тебе, Анфим, иттить на Волгу да новых казаков гулевых к нам на службу звать!
Никита и Максим обеспокоенно смотрели на дядю.
— На обещания не скупиться! — Семен усмехнулся. — Поскольку обещать — еще не дать. Понял?
— Уразумел, Семен Аникеич.
— Ступай, собирайся. После я с тобой еще поговорю.
Заворихин вышел.
— А коли царь за ослушанье взыщет? — спросил осторожный Никита.
— Сыть! — Семен снова взъярился, подскочил к столу, ударил по нему кулаком. Дорогая чашка упала на пол и разбилась. Семен в ярости пнул осколки. И это его будто остудило, он без сил опустился в кресло, закрыл лицо ладонью, посидел так.
— Ну, а ежели Кучум сюда припожалует да снова все выжгет у нас дотла, да опять людишек наших повяжет и в рабы продаст? — жалобно спросил Семен, убирая ладонь с лица. — Вогулы снова вон осмелели, твои, Максимка, северные городки ныне разорили. Осталось, нет там чего после их набега?