Уже в аэропорту я поняла, что сделаю глупость, если поеду в Кирьят — Ям. Почему? На севере страны главный город Хайфа. И во все эти кирьяты люди ездят через Хайфу. И я тут же все переиграла и детям говорю: «Едем в Хайфу!» Они удивились оба: «Как Хайфа? Мы же собирались в Кирьят — Ям»? Я им отвечаю: «Море есть и в Хайфе, но, кроме того, там есть и Сохнут, где оформляют документы и куда придется частенько обращаться». Ну, а там развозили всех по желанию. Называй город или поселок — и тебя везут.
И вот мы в три часа ночи приехали к месту назначения. Никого знакомых. Единственный был Феликс, и с тем дороги разошлись. Куда приехали, зачем? И я впервые подрастерялась: «Ребята, — говорю, что делать–то?» Но я ни на минуту не сожалела о том, что выехала из России. Всё стояли перед глазами эти фашиствующие мужики из общества «Память», тщательно разглядывавшие лучи звездочек — одни задницы торчат. А морды — абсолютно лишенные даже признаков интеллекта. Попадись такому в лапы!
Нас вскоре поселили в гостиницу. Деньги есть только у Миши. И он сказал, что будет пока нас содержать. А мы приехали как раз в пору осенних еврейских праздников. Сохнут закрыт, разговаривать не с кем. Положение пиковое. Хорошо хоть поселили в гостиницу и дали поесть. Поели мы, я и говорю: «Ребята, не знаю, что делать». Да и чувствую себя отвратно. Надо ходить по инстанциям, добиваться справедливости, надо в магазин пойти, купить еду, а какой из меня ходок — еле на ногах стою.
Парни взяли инициативу на себя, стали заниматься домашними заботами. Пошли на базар, купили овощей, соки. И уже стало немного веселей. В нашем номере не было кондиционера, но зато был душ. Можно было ополоснуться, прийти в себя. Это был сентябрь 1990 года. В Израиле еще стояла жара. А Хайфа по климату похожа на Тель — Авив. Там идешь, а на тебе одежда мокрая, такая влажность воздуха. И я говорю ребятам, что вся надежда теперь только на них. Я их привезла сюда, а больше ничего не могу. Нет здоровья, и с этим ничего не попишешь.
Первый день кое–как прожили. Миша пошел в какой–то ресторанчик, узнать, как там можно перекусить. Вернулся и говорит: «Это не для нас, там цены слишком кусучие!» Вот и жили мы на овощах да на фруктах, правда, купили хлеб.
Теперь настало время подумать и о жилье. Не может же гостиница стать нашим домом. Пошли они искать квартиру на съем. А тогда какой съем был? Никакой тебе абсорбции, никакой помощи со стороны — все на своих плечах приходилось нести. А мы ведь еще тепленькие, только прибыли, на иврите — ни слова. Спасало то, что оба сына хорошо знали английский. Я знала французский, да и то лишь приблизительно. Но с кем тут разговаривать а-ля Франсе?