– Были бы у тебя личная помощница, ничего этого не случилось бы, – вздохнул Констанцо, когда они вошли в лифт.
Сразу же догадавшись, о чем говорит отец, Антонио едва заметно вздрогнул.
– Извини.
– Я хотел, чтобы именно ты расписал стены в новом здании Такера. Там бы твои работы увидели тысячи обычных людей, и ты мог в прямом смысле слова нести искусство в массы. Но ты сорвал все сроки.
– Я не в состоянии запоминать даты.
– И именно поэтому тебе и нужен личный помощник.
Ему нужно, чтобы его оставили в покое. Ну или машина времени, чтобы вернуться в прошлое и предупредить себя, что не стоит жениться на женщине, которая его предаст. Но ничего этого не будет, и ему не остается ничего иного, чем тонуть в вязкой смеси вины и горя.
Они молча уселись в уже поджидавший их на улице лимузин.
– Заодно этот помощник вполне мог бы разобраться с оставшимися после Гизели проблемами. – Антонио невольно скривился, а отец нажал пару кнопок, и салон заполнила тихая классическая музыка. – Что ж, похоже, ты вообще не хочешь их решать, – вздохнул Констанцо мягко. – Но прошло уже два года, нельзя горевать вечно.
Разглядывая отца, Антонио слегка улыбнулся. Все эти годы он старательно изображал горюющего вдовца, не видя другого способа выжить. Прекрасная Гизель ворвалась в его жизнь пестрым ураганом, а уже через двадцать четыре часа после встречи они нырнули в постель. Тогда его до краев переполняли любовь и счастье, но сейчас, вспоминая те дни, недели и месяцы, Антонио ясно видел знаки, на которые ему следовало бы сразу же обратить внимание. Ее модельная карьера зашла в тупик и висела на волоске, но брак с только что прославившимся итальянским художником помог ей вернуть к себе внимание, а международные благотворительные программы заинтересовали ровно в ту минуту, когда она осознала, что с их помощью ее имя еще долго не исчезнет с журнальных страниц и останется на слуху. Даже в ООН как-то с речью выступала. И как же он ею тогда гордился… Ну разве можно быть таким дураком?
– Сын, я отлично понимаю, что взрослые дети не терпят родительских нотаций, но на этот раз тебе стоит ко мне прислушаться. Жизнь продолжается, тебе пора двинуться дальше.
Отвернувшись, Антонио задумчиво разглядывал суетящийся за стеклом Нью-Йорк. Бесконечные потоки машин, такси, пешеходы, отражающееся в небоскребах заходящее солнце… Когда-то он любил этот город даже больше родной итальянской провинции, но Гизель и это ухитрилась испортить.
– Пожалуйста, не порти день Рики и Элоизы своей грустью.
– Это не грусть. Все в порядке.