— У нотариуса разрешения заверены?
— Конечно. Но тут имеется одна шероховатость.
— Какая? — голос в трубке насторожился.
— Родственников одного из умерших я не смог найти. Их нет, не то что в городе, но и на Украине, — приврал Князев.
— Ладно, — после некоторой паузы произнесли в трубке, — подъезжайте завтра ко мне, я постараюсь найти выход.
«Конечно найдешь — штуку баксов в зубы получишь и конечно найдешь, куда ты родимый денешься»:
— Спасибо Александр Павлович. До завтра. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
На следующее утро Князев был в горисполкоме.
— Значит, говорите, родственников нет даже на Украине.
— Нет, — Николай смотрел на чиновника услужливым, чистым взглядом.
— Сколько вы заплатили родственникам за разрешение на перезахоронение?
— Пятьсот баксов.
— Каждым?
— Одним пятьсот пятьдесят, — Князев продолжал услужливо смотреть на горисполкомовского деятеля.
Тот еще раз, долгим, внимательным взглядом посмотрел на Князева и после небольшой паузы сказал:
— Разрешение на перезахоронение я вам дам. Но… но к обычной Вашей благодарности следует добавить…
— Восемьсот, — мгновенно отреагировал Николай.
— Кгм, правильно.
— А какова должна быть моя обычная благодарность?
— Это я Вам скажу в сауне Вашего друга, куда Вы меня, надеюсь, пригласите на пару рюмок армянского коньяка.
— С большим удовольствием, Александр Павлович.
«Баб и коньяк любит любая власть. И это же такой же закон природы, как и то, что каждое утро восходит солнце».
Серую, промозглую утреннюю тишину городского кладбища нарушили звуки стука лопат о подмерзшую землю. Тройка ханыг с испитыми лицами и тусклыми глазами привычно вгрызалась в кладбищенскую глину. Каждый взмах лопаты, каждая выковырянная горсть земли приближала их к заветной цели — сто пятидесяти гривенному гонорару, литрухе «столичной» и килограмму вареной колбасы. Через час глина кончилась — пошли кости. Также скоро и деловито, как выкапывали землю, копатели, натянув резиновые перчатки, перекидали, в стоящий рядом с раскопанной могилой гроб, эти кости. На это ушло десять минут — один кости выбрасывал из могилы, два других ловили их на лету и складировали в новый гроб. Последним из могилы извлекался череп. Руки современного провинциального Гамлета в грязных черных перчатках схватили его, подбросили вверх. Другие руки ловко поймали бывшее вместилище разума, четкий полуоборот с наклоном — хлоп и череп увенчал этот штабель костей. Комплект! Глухо стукнула крышка гроба, закрывая всю эту неприглядную картину бренности земного бытия. Олег махнул рукой, подзывая родственников усопшего. Родственники подошли, приняв скорбный вид. Все та же тройка ханыг–копателей всунула гроб в микроавтобус, туда же втиснулись родственники. Через минуту автобус всю эту группу костей, их нынешних владельцев и закапывателей вез к новому месту захоронения.