хватаясь за ручку двери, проскальзываю на сидение машину чувствуя себя побежденной.
Томми огибает машину и, дергая, открывает дверь. Он достает еще один блистер и
жует маленькие голубые таблетки на завтрак.
─ Хочешь немного?
─ Что это? ─ спрашиваю я, протягивая ладонь. Тихуана начинает походить на Вегас –
по крайней мере, для меня все именно так. Кто эта Лана? Я даже не знаю ее. Я никогда не
употребляла наркотики. ─ Я бы назвала тебя наркоманом или знающим пользователем, если
бы мы были сейчас на работе и употребляли эту дрянь.
─ Ну, мы же не на работе, не так ли мисс Ханжа в подштанниках. И я могу сам себя
диагностировать, а значит, могу сам себя вылечить.
─ Да ну? И какой у тебя недуг, Томми?
─ Твое хроническое недовольное лицо.
─ Эректильная дисфункция, ─ говорю я, и Томми ударяет мою руку.
─ Если бы я был на работе и занимался укладкой твоих волос, я бы отрезал огромный
гребанный кусок волос, когда ты не заметила. Затем я поджарил бы остальное горячими
щипцами для локонов, ─ Томми достает свою гигиеническую помаду и увлажняет губы.
─ Если бы я была на работе, я бы в твоем файле написала, что ты эмоционально не
устойчив и установила бы за тобой наблюдение.
─ Твоя игра очень глупая, Лана-банана. Давай поедем и заберем Роко и позавтракаем.
─ А ты можешь еще немного поездить по округе? Чтобы увидеть, я даже не знаю,
возможно он где-то рядом?
Наша поездка по округе ─ это самая грустна, короткая поездка в истории человечества.
В этот час вокруг нет абсолютно никого, Кроме нескольких неуравновешенных и отчаявшихся
людей. У меня создается впечатление, что это конец света, а аддирал (препарат, который
применяется в США для лечения синдрома дефицита внимания и гиперактивности), который
дал мне Томми подействовал на меня и у меня все поплыло перед глазами.
─ Улыбнись мне, злюка, ─ говорю я.
─ Улыбнусь. Через минуту, ─ отвечает Томми без особой радости, пока крутит руль,
медленно повернув за угол. Думаю, если вы примете этот наркотик, вы будете также
волнообразно водить машину.
Мы останавливаемся на светофоре, где стоят нищие дети одетые, как клоуны. Это
вдвойне трагично, потому что нет ничего смешного в том, что, будучи ребенком, он вынужден
попрошайничать. Я покупаю у них несколько жевательных резинок, а затем, заживав одну, отдаю остальные обратно. Томми стучит по рулю в такт испанской песни, звучащей по радио
и мы наполовину пересекаем перекресток, когда он жмет по тормозам и кричит.
─ Эй, Лана, ─ что это?
Это картина на стороне здания, на которой весит реклама сексуального шоу
«Обнаженные девушки». Работа выполнена в черном цвете, с небольшим затемнением и