М-р Карлайл лишь погладил его голову, ничего не ответив. Однако разум Уильяма сделался столь же беспокойным, как и его бедное тело. Он не сдавался:
— Папа! Ты знал, что сердце мамы разбилось?
— Уильям, я полагаю, что сердце твоей бедной мамы и в самом деле могло разбиться перед смертью. Но давай поговорим о тебе. У тебя что-нибудь болит?
— Я не могу дышать, и глотать — тоже. Ах, как бы я хотел, чтобы здесь была Джойс.
— Она скоро приедет.
Мальчик прильнул к нежно обнявшему его отцу и вскоре заснул, как показалось м-ру Карлайлу. Он осторожно опустил голову Уильяма на подушку, еще раз вгляделся в его лицо и хотел выйти из комнаты.
— Ах, папа, папа, — жалобно взмолился мальчик, открывая горящие тоской глаза, — попрощайся со мной!
М-р Карлайл снова прижал его к груди и уронил невольно слезу на поднятое к нему личико сына.
— Мой дорогой, папа скоро вернется. Он не собирается покидать тебя более, чем на час; он привезет к тебе маму.
— А малышку Анну тоже?
— Да, если ты захочешь. Я не оставлю надолго моего мальчика: пусть он не боится. А когда я вернусь, Уильям, я все время буду с тобой.
— Тогда поезжай, папа; только положи меня.
М-р Карлайл обнял мальчика, нежно прижал к своей груди и долго не отпускал его. Затем он положил голову на подушку, дал сыну еще ложку клубничного сока и вышел из комнаты.
— До свидания, папа, — еле слышно прозвучало вослед.
М-р Карлайл уже не слышал этих слов, и ему более не суждено было увидеть своего сына живым.
Леди Изабель поднялась и, рыдая, воздела руки.
— Ах, Уильям, дорогой, я хочу заменить тебе мать в эти предсмертные мгновения!
Он снова поднял усталые веки. Возможно, мальчик уже понимал не все, что ему говорили.
— Папа уехал за ней.
— Да не она! Я… — леди Изабель спохватилась и с горькими слезами уронила голову на кровать. Нет, даже в самые последние мгновения, когда он покидал этот мир, она не смела сказать ему: «Я твоя мать!»
В комнате снова появилась Уилсон.
— Похоже, он засыпает, — заметила она.
— Да, — ответила леди Изабель. — Можете идти, Уилсон. Я позвоню, если ему что-нибудь понадобится.
Уилсон не была совсем уж бессердечной женщиной, но и не относилась к тем, кто останется в комнате больного, будучи отпущен. Леди Изабель снова осталась одна и снова опустилась на колени, на этот раз — для молитвы; она молилась за отлетающую душу и просила Всевышнего милосердно даровать и ей успокоение на небе, рядом с тем, кто сейчас уходил из жизни. Прошлое промелькнуло перед ее глазами: с того момента, когда она впервые вошла в этот дом женой м-ра Карлайла, и до настоящего времени. Одна картина сменяла собой другую. Откуда взялась эта фантасмагория? Изабель и сама не смогла бы ответить.