Мужчина, приготовившийся испытать мои кости на прочность, явно застывает в недоумении. Затем поднимается, позабыв про меня. Когда он распахивает криво сделанную дверь, и в мой темный угол долетает свет, я понимаю, что этот красавчик действительно слишком мощный, чтобы раскатать меня в коврик одним ударом. Просто так я точно не умру. Но сейчас мне дают небольшую паузу, и я лихорадочно царапаю проклятую ленту, выламывая себе пальцы. Второй ноготь содран полностью, и теплая кровь заставляет пальцы соскальзывать.
Тишина длится недолго. Мужчина окликает напарника, но не получает ответа. Я слышу его ворчание, оно пронизано нотками удивления. Наплевать, что там могло его удивить, главное — не останавливаться. Видимо, решив, что напоследок можно дать мне шанс, судьба внезапно улыбается. Я понимаю, что надорвала одну из полос, которые уже сбились в непонятный крученый шнур от моих стараний. Это придает сил, и я продолжаю попытки освободиться.
До тех пор, пока за перегородкой не раздается новый вопль. Это голос второго, который решил ломать мои ноги. И его голос полон удивления и боли, боли больше, она вылетает из его горла, а затем превращается в хриплый клекот. Словно он внезапно потерял весь воздух, или же в его горле плещется вода.
Затем раздается шум возни, не борьбы, а словно кто - то пытается ползти по шершавым доскам, цепляясь за какие - то предметы и роняя их с грохотом на пол. У меня нет времени обдумывать происходящее, я лишь отстраненно констатирую звуки и потихоньку освобождаю руки. Осталось еще пара усилий, когда за перегородкой тишину, нарушаемую булькающими звуками, разрезает хриплый вой. Он замирает, оборвавшись на высокой ноте, а я в этот момент останавливаюсь, пытаясь понять — что же там творится. Чавкающие влажные звуки. Неясный шум, словно кто - то волочит по полу большой мешок. Удар. Тишина. Затем снова возня, сопровождаемая сосредоточенными ударами, словно кто - то пытается разрубить какой - то предмет.
Мои руки наконец - то свободны, но я, несмотря на это, продолжаю оставаться на месте, боясь пошевелиться. Я слышу, как хрустит что - то, сильно похожее на человеческие кости, слышу, как кто - то вновь тащит нечто большое, а затем возвращается обратно, принимаясь за новую работу. И я не знаю, что было хуже — оставаться тут с двумя бандитами, или же оказаться отделенной тонкой стенкой от кого - то более опасного, чем вышибалы, нанятые получить мою подпись на документе.
Я остаюсь неподвижной и стараюсь почти не дышать. Спина так крепко прижата к столбу, что ребрам становится больно. За перегородкой, наконец становится слишком тихо. И я слышу, как тот, кто орудует там, возвращается. Пол поскрипывает под его ногами, и по приближающимся звукам становится понятно, что человек подходит к дощатой стенке.